Про «Гарторикс»: глава 1

Пока я мучительно дописываю две оставшиеся главы романа, решила показать тут в канале первую – а заодно представить парочку главных героев. Вообще в романе их больше, но в первой главе появляются вот эти двое.

Кстати, тот персонаж, от лица которого написан уже виденный вами пролог, тоже один из главных. Но кто он такой, я вам пока не скажу. Это интрига, которую я надеюсь сохранить вплоть до самого эпилога.

На ближайшие пару месяцев план такой: буду выкладывать сюда первую главу по частям, примерно раз в две недели. А в остальное время – по-прежнему писать про ужасы творческой профессии и про всякие неочевидные вещи, помогающие писателю и сценаристу сохранять вменяемость и работоспособность.

Разумеется, как и всякий уважающий себя писатель, я сейчас делаю сайт, на который надеюсь со временем выложить все связанное с романом. В том числе и кусочки, которые буду показывать здесь. Но, как известно, уважающие себя писатели доделывают свои сайты в самый распоследний момент, когда уже и просекко книжной премьеры давно выветрилось. Так что пока ссылки на кусочки первой главы будут здесь в канале – под каждым постом-представлением очередного кусочка.

Ну что ж, поехали.

#роман #гарторикс #глава1 #премьера

Читать раньше:

Пролог: t.me/screenspiration/266

«ГАРТОРИКС. ПЕРЕНОС»

Глава 1: Эштон

«- These dreams are not yours, – врач наклонился к Мие с улыбкой профессионального сочувствия, и умный интерфейс немедленно перевел его слова на паназиатский.

Специалист такого уровня мог бы вести прием на языке, который использует большинство населения, с раздражением подумал Эштон. Тем более за такие деньги.

- Но я понимаю ваше беспокойство, – бросив цепкий взгляд на Эштона, врач перешел на паназиатский. Судя по отсутствию акцента, это и был его родной язык. – В вашем положении многие вещи могут вызывать дискомфорт. Если вам удобнее вести этот разговор на языке вашего семейного наследия, мы можем говорить на английском.

Мия растерянно улыбнулась. Эштон кашлянул. Их англоязычное семейное наследие состояло из его прабабушки по отцовской линии, которая в рамках обучения винтажной синтетической музыке разобрала вместе с младшим внуком песенку 2010-х годов про член, который был так велик, что искажал пространство и время. Этого словарного запаса вряд ли хватит для обсуждения их нынешней ситуации, но так записано у них в карте: обеспеченный средний класс, гетерогендерная нуклеарная семья, англоязычное семейное наследие. Историческая связь с национальными микрокультурами – обязательный признак семьи с высоким уровнем образования и дохода.

- Я просто хочу показать, что у вас есть разные опции, – мгновенно сориентировался врач.

Скорость его реакции и легкость, с которой он читал их как пару, вызывала у Эштона острое чувство профессиональной ревности. Мысленно он поставил врачу 95 баллов из ста за установление контакта с пациентом и снисходительно похлопал его по плечу. Стало немного легче. Но в следующий момент врач обернулся и сверкнул в Эштона гордой мальчишеской улыбкой – так, будто прочитал и эти его мысли тоже. Эштон вяло улыбнулся в ответ.

- У нас есть разные опции..?

- Кроме одной. – Мия сказала это так резко, что Эштон и врач оба слегка подпрыгнули.

Врач повернулся к Мие с выражением вежливого удивления на лице. Но она смотрела мимо него на мужа – в упор, исподлобья, чужим острым взглядом, который, как лазерная указка, выжигал в воздухе между ними тонкую, почти что видимую дорожку.

Эштон встал, подошел к гинекологическому креслу и заботливо положил ей ладонь на плечо – чтобы не видеть этого взгляда. Снизу вверх у нее никогда не получалось так смотреть.

- Вряд ли в ближайшие лет десять будет новый референдум по абортам, – с шутливым вздохом произнес он.

Удивление на лице врача сменилось таким же шутливым пониманием.

- Двадцать, как минимум, – врач развел руками, как бы извиняясь за несовершенство шести континентов. – Демографическая необходимость, вы же понимаете… Особенно в свете участившихся Переносов…

- Мне снится, что он задыхается, – упрямо перебила его Мия. – Захлебывается и…

Она снова посмотрела на Эштона – уже совсем другим взглядом, испуганным, беззащитным, – и замолчала. Они никогда не говорили об этом. С того момента, как Мия узнала, что беременна, они вообще больше ни о чем не говорили.

- Ребенок не может утонуть в околоплодных водах, – улыбнулся врач. – Он там дышит. Хотите послушать?

Они сказали это вдвоем, синхронно, так что их ответы слились в одно слово, состоящее из двух слогов, намертво наложенных друг на друга: «Нет/Да». Эштон знал, какой слог будет чей, еще до того, как это двуглавое слово вырвалось у них и повисло в стерильной тишине кабинета.

Врач взмахнул рукой, как бы отгоняя от себя новорожденного лексического уродца, и доверительно наклонился к Мие.

- Вы не поверите, сколько пар приходят сюда с точно такой же тревогой. И всем я говорю одно и то же…

Мы не все, вдруг с яростью подумал Эштон. Иди ты к черту со своим одним и тем же. Что ты вообще знаешь о нас, о том, через что мы прошли, как мы зачали этого ребенка, несмотря на…

- Хотите узнать пол?..

...Эштон почувствовал, как плечо Мии под его ладонью окаменело. Она так же полулежала в кресле, как и до этого, но теперь каждая клеточка в ее теле была напряжена до предела – даже ресницы, даже прозрачный пух на щеках. В этом состоянии она никак не могла произнести свою часть их двуглавого слова, поэтому Эштон глубоко вздохнул и сказал за двоих:

- Да.

...»

Читать дальше:

Глава 1 (2): t.me/screenspiration/279