Про аудиокнигу

Было время, когда я много и хорошо танцевала танго. И одна из моих танцевальных преподавательниц сказала вещь, которую я с тех пор вспоминаю даже в нетанцевальных контекстах.

Она сказала: когда хороший танцор делает шаг, он делает его не ногой, а всем своим телом.

Настоящих профессионалов сразу видно – не важно, танцуют ли они танго, сальсу или балет. И видно именно по участию всего тела в каждом движении, даже если это движение – едва заметный поворот головы.

В очередной раз я вспомнила об этом на днях – когда смотрела, как артисты в студии начитывают текст моего романа для аудиокниги

Сценаристы и тем более писатели обычно не задумываются о том, как работают артисты озвучания. Но иметь в виду, что инструментом выражения эмоций является не столько голос, который все слышат, сколько тело, которого никто не видит, полезно не только создателям аудиокниг и русскоязычных дорожек к мультикам.

Например, когда я пишу диалоги – сценарные или вот романные, – я тоже так делаю. В смысле, наборматываю диалоги вслух, с ужимками и прыжками персонажей, которые их предположительно произносят. То есть фактически играю говорящих персонажей собственным телом, чтобы понять и прочувствовать, как они думают в той или иной сцене и почему говорят именно это.

Аарон Соркин в одном из интервью рассказывал, что как-то в процессе придумывания сценарного диалога сломал себе нос о дверь ванной, – потому что бегал по комнатам и коридорам своей квартиры, как многие его персонажи делают на экране. Я пока что не Соркин, так что всего лишь иногда опрокидываю на себя торшер, стоящий возле моего рабочего кресла, когда размахиваю руками, пытаясь представить себя в шкуре одного из моих персонажей на Гарториксе.

Да-да, придумывать диалоги – занятие травмоопасное. Особенно если вкладывать в него душу. Зато, когда все получается, персонажи начинают разговаривать не моим авторским голосом, а своими собственными голосами. И тогда они могут сказать то, чего я никак не ожидаю от них услышать.

Для автора это все равно что увидеть их в кино со стороны – или услышать, если речь об аудиокниге. «Гарторикс. Перенос» теперь доступен в аудио-формате – эксклюзивно на МТС и на сайте издательства «Вимбо», которому я от души благодарна за отличный подбор голосов и за бережное отношение к моему тексту. Только учтите: там 21 час аудиозаписи; это как слетать на самолете через океан и обратно, пока слушаешь книгу.

Хотя в каком-то смысле любая книга – это как слетать через океан и обратно. Во всяком случае, мы, авторы, очень стараемся, чтобы так и было.

#гарторикс #аудиокнига #роман #премьера #диалог #соркин

Про «голый» текст

До меня доехало несколько авторских экземпляров моего «Гарторикса» – как нынче водится, причудливым способом, с неожиданно подвернувшейся оказией. Но я наконец-то взяла свою книгу в руки (см. фото) – позже, чем многие ее читатели, – открыла и увидела свой текст на настоящей книжной странице.

Это, я вам скажу, особенное ощущение.

«Гарторикс. Перенос» – не первая книга, которая у меня вышла. До нее был нон-фикшн «Рунет: Сотворенные кумиры» про историю русскоязычной блогосферы, а до него – несколько сборников стихотворений. Вроде бы я должна уже привыкнуть – но нет: всякий раз мне кажется, что текст, перенесенный из документа Word на страницу изданной книги, становится совсем другим.

Это известная аберрация восприятия, и многие мои коллеги пользуются ею как лайфхаком. Когда я работала в журнале, у нас был стандартный редакторский прием: получив от внештатника файл с текстом, поменять там шрифт. Это помогало увидеть текст в новом свете, со всеми его огрехами – и с новыми смыслами.

Сам текст при этом никак не менялся. Но визуально он выглядел иначе – и читался он уже по-другому.

Это работает не только с чужими текстами. Например, отличный способ вычитать свой сценарий на предмет опечаток и драматургических косяков – это распечатать его на принтере.

В ноутбуке автор читает каждую свою страницу как родную, незаметно для себя достраивая и подменяя ее той идеальной страницей блестящего сценария, которую он стремился написать, но не факт, что ему удалось. А на бумаге та же страница вдруг лишается этой подсознательной надстройки, и текст на ней становится голым и каким-то чужим. В нем теперь есть только то, что на странице, – ни больше, ни меньше.

Поэтому открывать свежее издание своего романа интересно, но очень страшно. Финальную верстку мы со всеми редакторами прочитали по несколько раз, но все равно – вдруг он там, под обложкой, совсем не такой, как был в моем родном ноутбуке с вываливающимися клавишами «о» и «н»? Вдруг часть истории Гарторикса, которая булькала у меня в голове невнятным сюжетным супом, так там и осталась? Что прочитает в этом романе читатель – и что прочитаю в нем я, теперь, когда я стала точно таким же его читателем, как все остальные?

Эти проклятые вопросы мучают любого автора, который открывает свой изданный текст впервые. Мучаюсь ими и я – вот прямо сейчас, устроившись на диване с собственной книжкой. Но вместе с тем я, конечно же, счастлива. И еще – мне ужасно любопытно: какой он все-таки, этот Гарторикс? Теперь, когда он существует не только у меня в голове.

#гарторикс #роман #премьера #издание #редактура

Я с романом в руках :)

Про «Гарторикс» по странице

Первый роман моей фантастической трилогии «Гарторикс» уже можно купить в книжных магазинах – или заказать онлайн.

Ирония этой новости в том, что вам, вероятно, удастся взять мою книгу в руки гораздо раньше, чем мне. Ко мне она только едет, а вот редактор, например, уже прислал мне ехидное фото с моим романом в руках (см. ниже). Так что пока я все еще не до конца верю, что смогла-таки написать целый большой роман, и он действительно вышел в Редакции Елены Шубиной.

Пару лет назад параллельно с написанием романа «Гарторикс. Перенос» я вела этот канал, делала два-три сериальных проекта и преподавала. В общем, была на пике творческой продуктивности. В тот период моей «романной» дневной нормой было полторы-две страницы текста в документе Word, то есть около пяти тысяч знаков. Соответственно, первый роман трилогии «Гарторикс» я писала год с небольшим – и переживала, что это ужасно медленно.

Сейчас я пишу второй роман трилогии. А параллельно веду этот канал, делаю пару сериальных проектов и преподаю. Но при этом вокруг происходит ад и пиздец, и ни о каком пике творческой продуктивности не идет и речи. Сейчас моя дневная норма – хорошо если полстраницы текста, то есть полторы-две тысячи знаков.

Второй роман, как и первый, я пишу по утрам. И каждый раз, подходя к ноутбуку после завтрака, я переживаю ощущение собственного бессилия. Мало того что я ничего не могу поделать с пиздецом, в котором мы все варимся с начала года; так я еще и не знаю, как привести придуманных мною героев к придуманному мною же событию в рамках одной главы.

Иногда это так унизительно, что у меня опускаются руки. И я думаю: зачем я вообще каждое утро подхожу к ноутбуку со всеми этими мыслями в голове? Да еще и с четким пониманием, что больше, чем полстраницы второго романа, я все равно из себя не выжму? Стоит ли лезть из кожи ради такого ничтожного результата?

Но недавно я вдруг поняла, что да, очень даже стоит. И теперь просто говорю себе: я напишу столько, сколько смогу. Даже если это будет одна фраза.

Одну фразу в роман может написать любой дурак. Для этого не нужно быть гением продуктивности. Эта планка такая низкая, что практически лежит на земле – в том болоте, в котором мы и барахтаемся. И мне она, удивительным образом, дает ощущение почвы под ногами.

Я пишу одну фразу – а в голову нет-нет да приходит вторая. И это уже вдвое больше, чем я планировала написать за день.

Так что, товарищи страждущие, снижаем планку и не стесняемся. На сегодняшний день моя «романная» дневная норма – полстраницы текста. Я, конечно, не теряю надежды когда-нибудь разогнаться до прежней нормы в пару страниц. Но писать ежедневно мне гораздо важнее, чем вчера или послезавтра написать много.

Как выяснилось, целый большой роман я могу написать только так. Выжимая его из себя по капле. Ежедневно, и несмотря ни на что.

#гарторикс #роман #премьера #планирование

Редактор с моим романом в руке :)

Про «Переговорщика»

Когда-то я начала вести этот канал от «острой сценарной боли». Это совершенно особый вид переживания, с которым сталкивается почти каждый профессиональный сценарист: мой проект, который я придумала и выносила, переписали другие люди.

Кино – коллективное искусство. Это всем говорят еще в киношколе, но далеко не все это понимают и принимают. Лично мне долго не удавалось это принять, но теперь я пишу этот пост – с высоты совершенно иного опыта.

Сегодня на платформе KION вышли первые серии «Переговорщика»: kion.ru/video/serial/651490581/season/651490626/episode/653991782. Это остросюжетный сериал, снятый Нурбеком Эгеном и написанный двумя сценаристами, которых я очень ценю, – Олегом Маловичко и Сергеем Калужановым. Поскольку в этом канале я за очень редкими исключениями не разбираю чужие произведения, то признаюсь: «Переговорщик» мне не чужой. Я там автор идеи – и еще того, что «за кадром» у любого качественного проекта.

Во-первых, это ресерч. Для «Переговорщика» я в свое время набрала интервью и перелопатила кучу информации по переговорам в ситуации захвата заложников. А во-вторых, это несколько первых прикидок истории, когда мы с продюсером Игорем Мишиным пытались нащупать язык, стиль и сюжетную конструкцию, которая позволила бы рассказать эту историю честно и интересно.

Это было непросто – особенно в нашей стране, с ее традиционно непредсказуемым прошлым, которое в этом году стало еще менее предсказуемым. Но в итоге проект получился – в результате почти пятилетней работы разных людей с разным опытом, профессиональными «фишками» и взглядами на жизнь. Как выяснилось, все это вместе может создать объемную историю, которую невозможно ни придумать, ни рассказать в одиночку.

Это главное, что лично я вынесла из работы над «Переговорщиком». Именно на этом проекте мне удалось избавиться от чувства собственничества, которое, я уверена, преследует не только меня, но и многих коллег, когда кажется, что окончательный вариант истории должен придумать именно ты, а если его придумал кто-то другой (и лучше), то это как минимум не считается, а как максимум – профессиональная неудача.

Отчасти так происходит потому, что свой вариант истории сценарист всегда видит «изнутри», со всем эмоциональным и психологическим контекстом, который есть у него в голове, но далеко не всегда попадает на страницы сценария. А любой чужой вариант – будь то предложенный редактором или другим автором – сценарист читает «снаружи», как любой другой читатель или редактор. И, соответственно, видит не весь эмоционально-психологический контекст истории, а только то, что есть на странице.

«Авторский» эмоционально-психологический контекст помогает сценаристу придумывать историю – но одновременно вредит ей.

Помогает – потому что любая деталь в сюжете получается сразу объемной и полной смыслов, и подсознание само достраивает, казалось бы, проходные сцены до нужного «драматизма». А вредит – потому что, если передать весь этот «авторский» контекст читателю или зрителю не получилось, то его у них нет. И то, что есть, – всего лишь драматургическая схема, сухая и неотличимая от десятка таких же схем.

Если над проектом в итоге работает несколько разных авторов, всегда есть опасность, что противоборствующие авторские контексты друг друга аннигилируют. Но если повезет, то они могут, наоборот, обогатить друг друга и собраться в захватывающую историю. Из того, что я знаю сейчас о «Переговорщике», мне кажется, нам повезло. Во всяком случае, я вижу, как мой контекст – та самая «идея», которой я автор, – обросла другими контекстами и стала историей, которая меня как зрителя интригует, но с которой я в то же время чувствую авторское родство.

Это немного напоминает родительство – особенно если ребенка воспитывает «деревня», как в поговорке. Внешне он на тебя непохож, но что-то твое в нем совершенно точно есть, даже если он, например, приемный, – потому что и ты, среди прочих, много сделал для того, чтобы этот ребенок жил...

...Мне жаль, что «Переговорщик» выходит сейчас, а не, скажем, год назад, когда его, может быть, посмотрели бы повнимательнее. Но в то же время я думаю, что сегодня он приобрел, что называется, пугающую актуальность. Потому что это история о том, как много мы потеряем, если окончательно разучимся разговаривать, – с друзьями и врагами, с близкими и чужими. И еще с собой; особенно с собой.

#переговорщик #премьера #разработка

Про «Гарторикс»: глава 1 (3)

Вот вам еще кусочек первой главы моего романа.

Как вы уже поняли, это sci-fi. Мир для него я придумала почти сразу – именно такой, как в прологе и в первой главе. А дальше уже оставалось только обжить его с помощью персонажей: запустить их туда и посмотреть, как они будут себя вести, чем пользоваться, во что одеваться.

Это оказалось гораздо труднее, чем я представляла. Писать фантастические истории вообще сложнее, чем те, что основаны на реальных событиях или хотя бы в основе своей реалистичны: в процессе ты не можешь быстро загуглить, как выглядит тот или иной незнакомый тебе предмет, или съездить куда-нибудь, чтобы взглянуть на предполагаемое место романного действия. Единственное, что остается, – закрыть глаза и постараться представить себе этот предмет и место во всех подробностях.

Это так же трудно, как пытаться читать и тем более писать без очков, когда у тебя дальнозоркость. То есть можно, конечно, но недолго, а то глаза устают и болят.

Когда я начала писать этот роман, мои внутренние глаза заболели почти сразу – так много всего пришлось представить себе одновременно. Причем не только представить, но еще и запомнить, потому что романный мир должен быть консистентным. И если на первых страницах написано, что таксистов в нем не существует, то и на следующих 400+ страницах их не должно быть, хотя уставший мозг при каждом сюжетном затыке услужливо подсказывает: «…и тут герой встречает таксиста, который ему говорит…».

Но ладно еще таксисты. А что делать, если большая часть персонажей – вообще не люди? Вот как то существо в прологе, про которое я вам пока ничего не скажу. В какой-то момент я даже порывалась нанять художника, чтобы он сделал наброски мира и основных персонажей, – не для будущего сайта романа, хотя это и неплохая идея, а для того, чтобы просто смотреть на эти картинки, когда я пишу. Чтобы легче было все это себе представить.

В итоге с художником не сложилось (вернее, я поняла, что это целая большая работа, которую жалко тратить только на то, чтобы мне легче писалось), и пришлось научиться держать весь этот придуманный мир в голове, иногда перечитывая уже написанное, чтобы не сбиться. Получилось вроде бы консистентно – может, потому что в процессе мне и самой пришлось обжить созданный мною мир и научиться в нем ориентироваться без подсказок.

#мир #гарторикс #роман #премьера

Читать раньше:

Пролог: https://tele.ga/screenspiration/266

Глава 1 (1): https://tele.ga/screenspiration/275

Глава 1 (2): t.me/screenspiration/279

«Гарторикс. Перенос»

Глава 1: Эштон (продолжение)

«…

Прошло полгода, прежде чем Мия начала всплывать к нему на поверхность.

В ней все еще не было ничего из той, прежней жизни, в которой она учила его прыгать в воду прямо с крыши аэротакси, зависшего над берегом озера, отплевываясь, выбираться на мелководье, стаскивать друг с друга липнущую к телу одежду, ложиться на спину и чувствовать, как нежное илистое дно расступается под твоим весом, а потом обнимает тебя всего и забирает себе без остатка.

Они больше не ездили на озеро и вообще редко выходили из квартиры. Мия почти все время сидела в гостиной, спиной к панорамному окну, в котором сменяли друг друга индустриальные закаты и рассветы. Эштон подходил к ней по расписанию, которое ему дали в клинике, с чаем, едой и лекарствами. Она брала все, что он приносил, молча, прикрыв глаза и экономя движения, как будто он был головной болью, с которой ничего нельзя было поделать, только переждать. Все остальное время она смотрела на ровную белую стену между двумя дверями, одна из которых вела в их спальню, а вторая – в другую комнату.

Эштон перекрасил эту стену сам, своими руками, пока она лежала в клинике.

Как только синеватая вечерняя тень заполняла стену целиком, съедая последние отсветы закатного солнца, Мия вставала и шла в спальню. Эштон приходил, когда она уже спала, осторожно ложился рядом и лежал всю ночь, глядя в потолок с тем же упорством, с которым она целый день рассматривала стену.

Где-то через полгода под утро Мия со вздохом перевернулась и, не просыпаясь, подсунула теплую ладошку ему под бок.

Когда пришла весна, они начали понемногу выходить на улицу. Эштон водил ее в парк смотреть на многоуровневые лужайки и цветущую сакуру. Они сидели на лавочках, осторожно держась за руки, все еще не глядя друг на друга, но уже ощущая робкое тепло, которым понемногу наливались их ладони.

Первый секс у них случился так стремительно, что Эштон даже не понял, как за ней надо было ухаживать. Теперь он ухаживал за ней по всем правилам – день за днем, медленно, но настойчиво добиваясь первого поцелуя. Он заново открывал для себя Мию – такую, какой он не знал ее раньше и какой она, вероятно, никогда и не была: тихую, нежную, почти целомудренную. Она все еще смотрела на него как из-под воды – но теперь между ними больше не было холодной удушающей бездны. Мия лежала на мелководье и даже слегка улыбалась ему оттуда.

Через несколько месяцев она вышла на работу в Калипсо Корп. Родители Эштона были в шоке: они никогда не думали, что Мия способна «заняться делом».

Она накупила себе строгих костюмов, которые делали ее похожей на влажную мечту любого троечника, и собрала волосы на затылке, так что пружины ярко-зеленых прядей кокетливо торчали из небрежного узла. В гостиной появилось ее «рабочее место» – эргономичная капсула со встроенным экраном, умной саунд-системой и сенсорной подставкой для чашки кофе, которая подъезжала ближе, стоило поднять руку. Когда Мия работала из дома, она почти не отрывалась от экрана, но ее рабочая капсула была развернута к панорамному окну с видом на небоскребы, – спиной к белой стене между двумя дверями, будто ее и не было.

Впрочем, со временем – Эштон даже не заметил, когда – белую стену закрыл встроенный шкаф. Костюмы Мии перестали помещаться в гардеробной, а в другую комнату, которая так и стояла пустой, она не заходила.

Никто не понимал толком, чем она занималась в «Кэл-корпе». Должность ее называлась «старший политкорректор»; на все расспросы Мия, смеясь, отвечала, что составляет пары финалистов так, чтобы миллиардная аудитория Лотереи думала, что эти пары созданы на небесах...

...Иногда она ездила на планерки в офис – на 38-й этаж высоченной спирали, похожей на ДНК из стекла и бетона, которая была частью Шоу-центра Калипсо. Пневмопоезд останавливался прямо у входа, на уровне 30-го этажа, и пустел почти наполовину. Стеклянная спираль ДНК заполнялась крошечными человечками, снующими вверх-вниз на скоростных лифтах. В каждом из сотен тысяч окон загорались экраны, и к вечеру корпус Амальгама весь светился изнутри, как гигантская елочная гирлянда.

Первые пару месяцев Эштон приезжал встречать Мию с работы. Он стоял на прозрачной платформе, глядя на уходящие далеко вниз 29 этажей Амальгамы, и старался не слушать обрывки разговоров, которые вели разъезжавшиеся по домам сотрудники корпорации. «Там нужен кто-то с редким заболеванием, желательно одинокий». – «Есть транс с частичным отказом почек, но он в отношениях…» – «Детей нет? Жаль, можно было бы организовать суд за опеку. Хотя – перекинь его мне, посмотрю, что можно сделать…» Эштон понятия не имел, почему Мия решила работать здесь, и не хотел об этом думать. Вместо этого он оглядывал наполняющийся людьми перрон и улыбался, увидев знакомые ярко-зеленые пряди, торчащие из узла на затылке. Мия никогда не замечала его в толпе пассажиров и всегда проходила мимо – прямо к дверям пневмопоезда. Как будто не верила, что в этот раз он опять приедет за ней.

…»

Про «Гарторикс»: глава 1 (2)

Как обещала, выкладываю новый кусочек первой главы моего романа под рабочим названием «Гарторикс. Перенос».

Да-да, это все еще только первая глава. Она получилась длинной – неожиданно для меня самой.

Когда я только начинала писать роман, я понятия не имела, каким он получится по объему. Со сценариями-то все понятно: полный метр – 120 страниц, серия часовой драмы – 50-60 страниц, короткометражка –10-15. А тут – фиг его знает, и непонятно даже, на что ориентироваться, кроме неясного внутреннего ощущения, что вот на этом роман, похоже, закончится.

С каждой отдельной главой получается то же самое. Сейчас, когда я пишу последнюю главу первой книги, я уже понимаю, что она, скорее всего, будет довольно большой. Но в самом начале я даже не представляла, сколько страниц занимает одна глава, и вообще – как привести ее героев туда, где они по сюжету должны оказаться. Конечно же, у меня был план – но скоро стало понятно, что план планом, а герои идут каким-то своим путем, по ходу дела рассказывая массу неизвестных мне сопутствующих обстоятельств. За что я им, конечно же, очень признательна.

#роман #гарторикс #глава1 #премьера

Читать раньше:

Пролог: https://tele.ga/screenspiration/266

Глава 1 (1): t.me/screenspiration/275

«Гарторикс. Перенос»

Глава 1: Эштон (продолжение)

«…

Они встретились на юбилее супружеской пары, которую ни один из них толком не знал. Эштона притащил приятель, имевший виды на одного из супругов и нуждавшийся в спутнике для отвода глаз. Мию позвал парень, с которым они переписывались в приложении для сексуально активных одиночек; предполагалось, что они выпьют по бесплатному коктейлю, потрахаются в одном из гостевых туалетов и разъедутся по домам.

Так бы и получилось, но оба гостевых туалета были заняты, а в хозяйский стояла очередь из подвыпивших гостей, демонстративно засекавших время всякий раз, как за очередным страждущим закрывалась дверь. Эштон простоял в этой очереди минут двадцать, глядя на кучерявую рыжую макушку с тремя ярко-зелеными прядями, которая приплясывала прямо перед ним в такт музыке, пока его не начало укачивать.

В руках у рыжей макушки, переливаясь через край, раскачивались два разноцветных коктейля. Когда подошла ее очередь, она не вошла внутрь, а оглянулась вокруг, ища кого-то глазами, не нашла, с сомнением задержала взгляд на Эштоне, потом подняла оба коктейльных бокала – и дернула головой в сторону освободившегося туалета.

Скрученная в пружину ярко-зеленая прядь упала ей на глаза и зацепилась за ресницы. Эштон так хотел, наконец, отлить, что взял у нее из рук липкий холодный бокал и вошел следом.

- Оптом быстрее! Засекайте, – крикнула макушка и захлопнула эргономичную дверь, задушив возмущенные возгласы очереди.

Голос у нее оказался неожиданно низкий и прохладный, как стакан воды в летнюю ночь. Как бессмысленный разноцветный коктейль, который плавился у Эштона в руке, пока он смотрел, как она отхлебывает из своего бокала, морщится, ставит его на раковину, а потом легко задирает платье, стягивает трусы и садится на унитаз.

- Прости, я иначе лопну, – сказала она, и Эштон, спохватившись, поспешно отвернулся, расплескав на рубашку половину своего коктейля.

Подняв голову, он обнаружил, что стоит лицом к зеркалу, откуда на него внимательно смотрят ее смеющиеся глаза.

- А ты упорный, – фыркнула она, шурша скомканным подолом над голыми веснушчатыми коленками. – Как тебя зовут?

Первый год они занимались сексом везде. В парке, на пляже, в аэротакси, в туалетах ресторанов и пневмопоездов, которые несли их в отпуск на другой конец мегалополиса. В гостях у друзей, где хозяева со смехом запирали все туалеты на ключ, чтобы успеть пообщаться с ними. В дизайнерской гостиной у родителей Эштона, куда он привез Мию знакомиться – за пару недель до свадьбы.

Он хотел ее постоянно – даже когда принимал пациентов у себя в кабинете, даже когда спал. Мия снилась ему каждую ночь, хотя лежала рядом, закинув на него ноги и руки, голая и горячая, как галька на диком пляже. Во сне она обхватывала губами его член, цепляясь ресницами за волосы у него на животе. Наяву Эштон проводил пальцами по ее бедру, и Мия, не просыпаясь, разворачивалась и вся раскрывалась ему навстречу. Тогда он осторожно нащупывал языком ложбинку у нее под грудью, между ребрами, и слушал, как там бьется горячий источник, и чувствовал, что, когда он входит в нее, он погружается прямо туда.

Когда она вышла из клиники, ничего этого в ней больше не было. Она спустилась к нему на ресепшн совсем мягкая, будто из пластилина. Эштон взял ее за руку и тут же отпустил, испугавшись, что помнет ей пальцы. Ее отросшие волосы были собраны в хвост; выцветшие зеленые пряди едва проступали в них, как водоросли в мутной воде. Когда Эштон взял ее чемодан и направился к аэротакси, Мия послушно пошла следом, как сенсорная собачка, реагирующая на движение.

В такси он повернулся к ней – и тут же забыл, что хотел сказать. Ее лицо было совсем близко, но Мия смотрела на него издалека, словно со дна глубокого озера, сквозь толщу воды, которая не давала ей всплыть. Эштон потянулся за ней туда, в глубину, и почувствовал, что задыхается. Там, где она теперь была, он совсем не мог дышать...

...Оставшееся время он ехал, глядя на изломанную линию горизонта, бегущую за окном. Мия сидела рядом; он знал это, потому что сам посадил ее в аэротакси и закрыл за ней дверь. Но она сидела не шевелясь, не издавая ни звука и не делая ни малейшей попытки прикоснуться к нему. В какой-то момент Эштон понял, что не чувствует даже тепла ее тела – впервые в жизни. Как будто он возвращался домой один.

…»

Читать дальше:

Глава 1 (3) - t.me/screenspiration/284

Про «Гарторикс»: глава 1

Пока я мучительно дописываю две оставшиеся главы романа, решила показать тут в канале первую – а заодно представить парочку главных героев. Вообще в романе их больше, но в первой главе появляются вот эти двое.

Кстати, тот персонаж, от лица которого написан уже виденный вами пролог, тоже один из главных. Но кто он такой, я вам пока не скажу. Это интрига, которую я надеюсь сохранить вплоть до самого эпилога.

На ближайшие пару месяцев план такой: буду выкладывать сюда первую главу по частям, примерно раз в две недели. А в остальное время – по-прежнему писать про ужасы творческой профессии и про всякие неочевидные вещи, помогающие писателю и сценаристу сохранять вменяемость и работоспособность.

Разумеется, как и всякий уважающий себя писатель, я сейчас делаю сайт, на который надеюсь со временем выложить все связанное с романом. В том числе и кусочки, которые буду показывать здесь. Но, как известно, уважающие себя писатели доделывают свои сайты в самый распоследний момент, когда уже и просекко книжной премьеры давно выветрилось. Так что пока ссылки на кусочки первой главы будут здесь в канале – под каждым постом-представлением очередного кусочка.

Ну что ж, поехали.

#роман #гарторикс #глава1 #премьера

Читать раньше:

Пролог: t.me/screenspiration/266

«ГАРТОРИКС. ПЕРЕНОС»

Глава 1: Эштон

«- These dreams are not yours, – врач наклонился к Мие с улыбкой профессионального сочувствия, и умный интерфейс немедленно перевел его слова на паназиатский.

Специалист такого уровня мог бы вести прием на языке, который использует большинство населения, с раздражением подумал Эштон. Тем более за такие деньги.

- Но я понимаю ваше беспокойство, – бросив цепкий взгляд на Эштона, врач перешел на паназиатский. Судя по отсутствию акцента, это и был его родной язык. – В вашем положении многие вещи могут вызывать дискомфорт. Если вам удобнее вести этот разговор на языке вашего семейного наследия, мы можем говорить на английском.

Мия растерянно улыбнулась. Эштон кашлянул. Их англоязычное семейное наследие состояло из его прабабушки по отцовской линии, которая в рамках обучения винтажной синтетической музыке разобрала вместе с младшим внуком песенку 2010-х годов про член, который был так велик, что искажал пространство и время. Этого словарного запаса вряд ли хватит для обсуждения их нынешней ситуации, но так записано у них в карте: обеспеченный средний класс, гетерогендерная нуклеарная семья, англоязычное семейное наследие. Историческая связь с национальными микрокультурами – обязательный признак семьи с высоким уровнем образования и дохода.

- Я просто хочу показать, что у вас есть разные опции, – мгновенно сориентировался врач.

Скорость его реакции и легкость, с которой он читал их как пару, вызывала у Эштона острое чувство профессиональной ревности. Мысленно он поставил врачу 95 баллов из ста за установление контакта с пациентом и снисходительно похлопал его по плечу. Стало немного легче. Но в следующий момент врач обернулся и сверкнул в Эштона гордой мальчишеской улыбкой – так, будто прочитал и эти его мысли тоже. Эштон вяло улыбнулся в ответ.

- У нас есть разные опции..?

- Кроме одной. – Мия сказала это так резко, что Эштон и врач оба слегка подпрыгнули.

Врач повернулся к Мие с выражением вежливого удивления на лице. Но она смотрела мимо него на мужа – в упор, исподлобья, чужим острым взглядом, который, как лазерная указка, выжигал в воздухе между ними тонкую, почти что видимую дорожку.

Эштон встал, подошел к гинекологическому креслу и заботливо положил ей ладонь на плечо – чтобы не видеть этого взгляда. Снизу вверх у нее никогда не получалось так смотреть.

- Вряд ли в ближайшие лет десять будет новый референдум по абортам, – с шутливым вздохом произнес он.

Удивление на лице врача сменилось таким же шутливым пониманием.

- Двадцать, как минимум, – врач развел руками, как бы извиняясь за несовершенство шести континентов. – Демографическая необходимость, вы же понимаете… Особенно в свете участившихся Переносов…

- Мне снится, что он задыхается, – упрямо перебила его Мия. – Захлебывается и…

Она снова посмотрела на Эштона – уже совсем другим взглядом, испуганным, беззащитным, – и замолчала. Они никогда не говорили об этом. С того момента, как Мия узнала, что беременна, они вообще больше ни о чем не говорили.

- Ребенок не может утонуть в околоплодных водах, – улыбнулся врач. – Он там дышит. Хотите послушать?

Они сказали это вдвоем, синхронно, так что их ответы слились в одно слово, состоящее из двух слогов, намертво наложенных друг на друга: «Нет/Да». Эштон знал, какой слог будет чей, еще до того, как это двуглавое слово вырвалось у них и повисло в стерильной тишине кабинета.

Врач взмахнул рукой, как бы отгоняя от себя новорожденного лексического уродца, и доверительно наклонился к Мие.

- Вы не поверите, сколько пар приходят сюда с точно такой же тревогой. И всем я говорю одно и то же…

Мы не все, вдруг с яростью подумал Эштон. Иди ты к черту со своим одним и тем же. Что ты вообще знаешь о нас, о том, через что мы прошли, как мы зачали этого ребенка, несмотря на…

- Хотите узнать пол?..

...Эштон почувствовал, как плечо Мии под его ладонью окаменело. Она так же полулежала в кресле, как и до этого, но теперь каждая клеточка в ее теле была напряжена до предела – даже ресницы, даже прозрачный пух на щеках. В этом состоянии она никак не могла произнести свою часть их двуглавого слова, поэтому Эштон глубоко вздохнул и сказал за двоих:

- Да.

...»

Читать дальше:

Глава 1 (2): t.me/screenspiration/279

Про «Гарторикс»

Я так часто рассказывала в этом канале про свой роман, что пришло время показать вам хотя бы его кусочек.

Делать это, конечно же, страшно. Поэтому я откладывала этот момент как могла, хотя друзья и просто умные люди еще в декабре советовали мне начать выкладывать главы в сеть по мере их написания.

Страшно – что вне моей головы этот текст не будет работать так же, как внутри. Да что там – вообще не будет работать, и точка. Я все время вижу это в сценариях – как сцена, которую ты прожил и прочувствовал изнутри, для артистов и режиссера не работает, хоть ты убейся.

И все-таки я собралась с духом – и вот, показываю. Ниже отдельным постом лежит пролог первой книги. Всего этих книг будет три, потому что история, как выяснилось в процессе ее создания, тянет на целую сагу.

Первая книга называется «Гарторикс. Перенос». Сейчас в ней 27 глав и 365 страниц Word (это почти миллион знаков с пробелами). Осталось написать еще три главы и небольшой эпилог – то есть конец уже, в общем, виден.

А это – то, что ниже, – соответственно, самое начало. Надеюсь, оно вам понравится. Ну, или хотя бы заинтересует.

#роман #гарторикс #перенос #премьера

«ГАРТОРИКС. ПЕРЕНОС»

Пролог

«These dreams are not mine.

Мне приходится повторять это про себя всякий раз, как я закрываю глаза. Иногда я думаю это даже во сне – или говорю. И тогда кто-то вдруг произносит эти слова вслух, пробираясь между розоватых теплых стволов, уходящих к небу.

Белое солнце уже скрылось, но красное еще висит над лесом, бросая длинные багровые тени поперек тропы. В короткий час между дневной жарой и ночным холодом его отсветы ложатся на все вокруг, и мир кажется залитым теплой живой кровью.

Сквозь гладкую кору хондров проступают узловатые жилы, по которым течет густая алая смола. Если положить ладонь на ствол, можно почувствовать, как эти жилы пульсируют – доверчиво и беззащитно, как ямочка в середине груди, между ребрами, куда помещаются только два моих пальца, средний и безымянный. Но у меня нет рук, чтобы это почувствовать.

Я втягиваю воздух; в голову ударяет резкий запах свежей смолы и перьев. Тропа уходит направо, я сворачиваю налево, петляю, чтобы не потерять след. Деревья здесь растут гуще. Сквозь кроны едва пробиваются последние лучи красного солнца, ничего уже толком не освещая. Но я все равно нахожу то, что ищу. В багровых сумерках глубокие царапины на хондровых стволах кажутся рваными ранами; алая смола запекается по краям, не давая дереву истечь соком.

Я знаю, что означают эти царапины, хотя вижу их впервые: внутри Горизонта нет хондровых рощ. На закате сюда приходят пастись глоки.

Острые боковые перья разрезают кору. Мощные синеватые клювы раскрываются, ловя густые теплые капли. Но смола хондра быстро сворачивается, и глокам приходится переходить к новому дереву. Несмотря на размеры – взрослый глок больше и выше меня раза в полтора, – двигаются они бесшумно и быстро. Выследить их можно только по кровавому следу, который они оставляют в хондровых лесах.

Судя по обилию царапин на разной высоте, я иду по следу самца с птенцами. Едва оперившихся глоков выводят пастись самцы – подальше от гнезда, чтобы самка могла набраться сил в безопасности. Боковые перья взрослого самца достигают метра в длину и легко разрезают даже кость; трехгранный клюв пробивает ствол дерева насквозь. Но каждый птенец – это два-три толла нежного мяса и целый мешок разноцветных шелковистых перьев, из которых плетут одеяла, чтобы согреться ночью.

Впереди за деревьями чуть слышен утробный клекот: птенцы еще совсем маленькие и не приучены пить бесшумно, как взрослые. Это значит, самец настороже. Его надо заметить первым, иначе эта охота может закончиться очень быстро и не в мою пользу.

Осторожно обхожу прогалину, на которой пасутся птенцы. Глоки не чувствуют запахов, но отлично слышат малейшие шорохи. Утробный клекот раздается совсем близко, прямо за толстым стволом справа от меня. Запах теплых перьев заполняет меня целиком, заслоняя весь остальной мир. Я делаю шаг вперед – и чувствую, как мое плечо проскальзывает по стволу: шшш-шш-ш.

Мое тело разворачивается само – так резко, что я с трудом удерживаю равновесие. Взрослый самец стоит прямо передо мной, склонив голову набок и подняв длинные боковые перья со стальным отливом. Клекота больше не слышно: птенцы наверняка уже сбились в кучу под деревом, топорща перья и раскрывая во все стороны острые трехгранные клювы. Убежать они еще не могут, так что самец будет атаковать.

Fuck.

Боковые перья со свистом разрезают воздух. Я едва успеваю отскочить, натыкаюсь спиной на дерево, падаю, откатываюсь в сторону - мощная когтистая лапа вспарывает землю, рассекая корни. Вскакиваю, путаясь в конечностях; стальные перья самца мелькают прямо перед моими глазами. Отшатываюсь – и опять натыкаюсь на дерево за спиной. Самец не случайно привел свой выводок на эту прогалину: в отличие от таких, как я, он знает здесь каждый кустик...

...Взрослый глок с головы до лап покрыт густыми жесткими перьями, скользкими и упругими, как хорошая броня. Единственное его слабое место – голое, в сизых кожистых складках, горло. Чтобы метнуть легкое костяное копье в просвет между пурпурным воротником из перьев и тяжелым бронебойным клювом, нужно одно мгновение – но у меня нет ни копья, ни этого мгновения. Тошнотворный свист боковых перьев самца раздается прямо над ухом; рывком сползаю по стволу вниз. Тогда прямо над моей головой с сухим треском лопается кора хондра, и густая багровая жижа, хлынув вниз, заливает мне глаза.

Смола хондра быстро сворачивается. Я перестаю видеть почти сразу.

В этом лесу, без зрения и без копья, против взрослого разъяренного самца у меня практически нет шансов. Мы оба это знаем. Птенцы, пока маленькие, пьют сок хондрового дерева, а вот взрослые особи уже всеядны. Свою добычу они убивают ударом клюва, раскалывая череп, как скорлупу яйца.

Я все еще не слышу, как он двигается и что делает, но могу попытаться это представить. От того, насколько точно я угадаю, что происходит сейчас в его маленькой костяной голове, покрытой короткими толстыми перьями, зависит моя жизнь.

В оглушительной багровой тишине, до краев наполненной удушающим запахом перьев, я чувствую только биение собственного сердца: один, два, три. Пожалуй, хватит.

Бросаюсь влево и вниз. Чувствую, как одна из острых граней клюва проскальзывает по черепу, разрезая мне кожу. Глухой удар – трехгранный клюв входит глубоко в ствол дерева, там, где только что была моя голова. У меня появилось мгновение.

Рывком поднимаю голову – и смыкаю челюсти на складчатом кожистом горле. Самец дергается всем телом, но я не разжимаю зубов, только уворачиваюсь от когтистых лап, которыми он молотит вокруг себя. Рот наполняется горячей сладковатой кровью, уши – отчаянным хриплым клекотом. Когти все-таки пропарывают мне ногу, но глок уже слаб, его кожистое горло дрожит под моими зубами. Наконец я слышу хруст – и его тело разом обмякает, становясь неподъемным. Я теряю равновесие, и мы валимся на землю.

Глок не шевелится. Я осторожно разжимаю челюсти. Трусь мордой о его перья, счищаю застывшую смолу, разлепляю веки. Начинаю видеть.

На перепаханной земле передо мной лежит туша роскошного пурпурно-сизого самца. Его радужные глаза раскрыты и устремлены туда, где под деревом сбились в дрожащую кучу три едва оперившихся птенца.

Я выпрямляюсь. Открываю пасть. Длинным раздвоенным языком пробую воздух между нами; он сладкий на вкус – такой же, как кровь только что убитого самца. Припадая на раненную ногу, делаю шаг вперед.

Старший птенец заслоняет собой двух младших, поднимает боковые перья – но они еще тонкие и шелковистые, как все остальное младенческое оперенье.

Меня охватывает острое счастье. Мой враг повержен. Все, что у него было, теперь мое. Сейчас я выпью его кровь и уничтожу его потомство.

Но эти сны – не мои. Там, на Земле, мы же не были убийцами. Ни один из нас.

Или были?»

Читать дальше:

Глава 1.1 - t.me/screenspiration/275

Про эксперимент с «Бегом»

С сегодняшнего дня в российском прокате – фантастический триллер «Бег» по моему сценарию. А я думаю вот о чем.

Сценариста вообще редко о чем-нибудь спрашивают – что в процессе работы, что после ее завершения (хотя именно этот проект, скорее, исключение, за что всей его команде огромное спасибо). Более того, сценарист и сам редко задается вопросом, что это он такое придумал, и откуда оно взялось.

Меж тем и этот, и разные другие вопросы сценаристу очень полезны. Они помогают если не осмыслить, то хотя бы проговорить свой опыт, похвалить себя за достижения, выучиться на ошибках – и в следующий раз придумать и написать лучше.

В общем, я решила поставить в этом канале эксперимент на живом сценаристе, то есть на себе. С сегодняшнего дня и до 10-го декабря включительно (то есть три недели – столько, сколько фильм в среднем «работает» в прокате) вы можете написать в комментариях к этому посту любой вопрос. А я соберу все ваши вопросы и 17-го декабря отвечу на них в отдельном посте.

Лучше, конечно, спрашивать что-нибудь про «Бег». Мне кажется, это вообще редкая возможность – посмотреть кино и по свежим впечатлениям спросить сценариста, что он курил, когда все это придумывал. Обычно такие вопросы являются риторическими и пишутся на интернет-форумах, а сценарист находит их «вэнити серчем» и расстраивается от того, что не может как следует ответить.

Но можно спрашивать и про другие проекты. Или про работу сценариста в целом. Или вообще про жизнь. Специально не пишу «только без личных вопросов»: во-первых, все равно найдется кто-нибудь, кого только это и интересует, а во-вторых, на то я и сценарист, чтобы уметь одной репликой уйти от ответа на любой неудобный вопрос.

В общем, пишите свои вопросы в комментариях к этому посту, и давайте пообщаемся. Кто не знает, как попасть в комментарии к посту в телеграм-канале, вот пошаговая инструкция:

0) регистрируетесь в Telegram и подписываетесь там на канал «Осенило – написал»;

1) открываете этот пост (именно в самом приложении Telegram, а не на его зеркале в сети);

2) в самом конце этого поста есть кнопка «Оставить комментарий» - жмете на нее;

3) переходите на страницу комментариев к этому посту и пишете там свой вопрос;

4) ждете 17-го декабря, когда в этом канале появится новый пост – с моими ответами.

В чате канала или в Фейсбуке вопросы лучше не писать – там я их могу пропустить. Постер «Бега», как водится, для привлечения внимания.

#бегкино #премьера #19ноября #вопросы

Про «Бег»

Помните, я писала, что у каждого сценариста есть история о Той Самой Заявке, которую он написал за 20 минут на салфетке, а по ней сразу же запустили проект? Так вот: 19-го ноября в российский прокат выходит мистический триллер «Бег» по моему сценарию, написанному именно по такой заявке.

Все началось с того, что я пришла на какое-то литературно-киношное мероприятие, и моя приятельница-редактор познакомила меня со своей подругой, тоже редактором. Подруга, оказавшаяся Александрой Виноградовой (привет, Саша!), в рамках светского трепа сказала: «Ой, вы сценарист? А мы как раз ищем что-то мистическое; может, у вас есть что предложить?».

Предложить мне было нечего. Но, как вежливый сценарист, я обещала подумать. А потом пришла домой – и вдруг увидела у себя в голове сцену с бегуном в парке, которую вы тоже теперь тоже увидите – на экране. И подумала: «Интересно, что это он там делает…»

Первое, что спрашивает поколение моих родителей, узнав, что я написала сценарий под названием «Бег», – это как мой сценарий соотносится с одноименной пьесой Михаила Булгакова.

Отвечаю: никак. Я действительно написала мистический триллер про бег – потому что, по мне, бег страшнее, чем вся белая эмиграция вместе взятая. Еще со времен школьной физкультуры он пугал меня до усрачки – может, поэтому мне пришла в голову именно такая идея, как только я задумалась о необъяснимых кровавых убийствах.

Но идея – идеей, а ведь по ней еще надо было написать сценарий. И, по возможности, донести его до съемочной площадки, не рассыпав по дороге. Это было непросто (вы, наверное, уже поняли, что в кинопроизводстве это всегда непросто). Но в итоге все получилось, и уже через месяц вы сможете увидеть на большом экране содержимое моей головы – а также голов режиссера, продюсеров, артистов и всей съемочной группы.

Вот далеко не полный список тех, благодаря кому «Бег» состоялся. (Полный список читайте в титрах после фильма, которые, я надеюсь, никто из вас никогда не пропускает.)

В ролях: Полина Максимова, Евгений Романцов, Данила Якушев, Надежда Маркина, Олег Васильков, Сергей Сосновский, Мария Ахметзянова, Екатерина Соколова-Жубер

Режиссер: Андрей Загидуллин

Сценарий: Юлия Идлис

Оператор-постановщик: Антон Зенкович

Художник-постановщик: Ольга Карасик

Композитор: Денис Суров

Кастинг-директор: Татевик Залинян

Продюсеры: Артем Виткин, Руслан Сорокин, Александр Кессель, Григорий Подземельный, Григорий Грановский, Михаил Дворкович

А пока покажу вам трейлер. В следующий раз, когда будете со мной разговаривать, знайте: иногда, когда я этак мечтательно задумываюсь, в голове у меня происходит что-то вот такое.

#бегкино #трейлер #премьера #19ноября

tlgspace"Бег": официальный трейлер