Про свет внутри
Под конец этого жуткого года я прочитала две кино-новости – из двух стран, с индустрией которых я имею дело как сценарист.
Первая – из Эстонии: местная анимационная короткометражка «Sierra» попала в оскаровский шорт-лист. Вторая – из России: Тимур Бекмамбетов продал свою студию «Базелевс» и фактически вышел из российского кинопроизводства (хотя утверждается, что студия продолжит работать с ним как с нанятым режиссером).
Это никак не связанные друг с другом новости, но для меня они символизируют два края пропасти, которая с каждым днем расширяется. Маленькая эстонская киноиндустрия набирает обороты и выходит на большой международный масштаб. А в России основатель одной из первых частных киностудий, самобытный режиссер и талантливый кинопродюсер отказывается от своего детища, которое развивал больше тридцати лет, чтобы не оказаться отрезанным от мирового кинопроцесса.
Как сценарист я могу работать на английском и время от времени на нем и работаю. Но мой родной язык – русский, и мне грустно видеть, что происходит с моей профессией (да и вообще с кинопроизводством) в России.
Уход с рынка западных правообладателей (и, соответственно, кинопрокат, который дышит на ладан). Закон о тотальном запрете ЛГБТ-пропаганды (что бы это ни значило). «Западный колониализм» как одна из приоритетных для российского кино тем, на которые Минкульт готов выделять бюджетные средства (какое вообще дело российскому зрителю до западного колониализма, и почему фильмы о нем должны оплачивать российские налогоплательщики?!). Все это не только убивает возможность честного творческого высказывания в кино, но и разрушает только что выстроенную систему кино-образования, которая еще недавно выпускала специалистов международного уровня.
Когда я училась на сценариста, преподаватели рассказывали нам о том, как выглядела отечественная индустрия в первой половине 1990-х: по телевизору крутят ментовские сериалы, снятые на коленке, в кинотеатрах продают мебель, а в сценаристы берут всех желающих, но денег все равно никому не платят. Еще несколько лет назад эти рассказы были чистой ретро-фантастикой, но сегодня они обретают пугающую реальность.
Конечно, по сравнению с тем, что происходит сейчас в Украине, это все цветочки и детский сад. Но все же скажу вот что.
Кино как искусство над-национально – и по сути, и в том, что касается производства. Мои студенты – кинематографисты из разных стран и очень разных культур; это не мешает им работать вместе, придумывать и снимать отличные фильмы где угодно – в Португалии, в Шотландии, в Эстонии, в Бразилии, в Африке. Потому что кино создают и смотрят не «эстонцы», «русские», «вьетнамские женщины 35+ лет» или «белые цисгендерные мужчины». Его создают и смотрят люди – просто люди, которым все это нужно исключительно для того, чтобы испытать эмоции.
Моей главной эмоцией в этом году все-таки была надежда. И этот пост, несмотря на все вышеперечисленное, не про отчаяние, а именно про нее. Про то, что надежда всегда внутри – во все времена, и особенно вот в такие.
Сейчас самое время вспомнить, для чего мы вообще пришли в эту непростую профессию. Уж точно не за деньгами; тем, кто стал сценаристом в надежде подзаработать и оплатить ипотеку, самое время переучиться на программистов или мастеров маникюра на четырех языках. А мы – те, кто писал и пишет сценарии даже тогда, когда в холодильнике вторую неделю лежит пустая упаковка из-под сосисок, которую жалко выкинуть, потому что она все еще немножечко пахнет мясом, – мы в этой профессии для того, чтобы говорить о том, что нам по-настоящему важно.
Именно ради этого мы и мучаемся – сперва в киношколах, потом дома за ноутбуками, потом на встречах с заказчиками, которые не помнят и наши-то имена, не то что имена наших персонажей, потом снова за ноутбуками, а потом и, дай бог, в кино, где, как всегда, режиссер с монтажером все переврали. Потому что говорить о том, что тебе правда важно, – самое ценное, что можно сделать, научившись говорить в принципе...
...То, что важно, – это вовсе не то, на что выделяют бюджетные средства. И не то, за что в перспективе можно получать премии и ордена (пока еще, слава богу, нельзя, но, кажется, не за горами уже и время, когда будет можно). Важное – это то, что по-человечески важно тебе самому. Во что ты сам веришь – даже если в это не верит больше никто.
Это искра, которую невозможно загасить снаружи. Она горит у каждого человека внутри – и гаснет тоже внутри, когда человек перестает верить в то, что ему важно, и в то, что он говорит.
Так что в Новом году желаю нам всем помнить о том, что важно. И не отказываться от возможности говорить об этом с другими.