Про границы возможного

В пятницу, 7-го апреля, на весенней ярмарке Non/fiction в Гостином дворе пройдет дискуссия, в которой я, как и подобает писательнице-фантастке с романом о далеком техногенном будущем, поучаствую в виде говорящей головы на плазменном экране.

Вместе с моими замечательными коллегами Верой Богдановой и Ильей Техликиди мы поговорим об утопиях и антиутопиях, о том, что нас всех ожидает, – и особенно о том, можно ли этого как-нибудь избежать. Трансляции, кажется, не будет, но вроде обещают запись, которую я обязательно выложу – например, в комментариях к этому посту.

А сейчас я хочу написать вот о чем.

Много лет моим любимым жанром в кино и литературе были мистические ужастики. Не потому, что я люблю бояться. Наоборот, как тревожный обладатель хорошего воображения, я терпеть не могу страшное, потому что в моей голове оно за считанные секунды превращается в полный пиздец. Но в случае с мистическими ужастиками я готова сжать зубы и потерпеть – потому что они расширяют границы моей реальности.

Хороший ужастик всегда строится как детектив. Произошло «преступление» (птицы сошли с ума, подростка во сне пропустили через мясорубку, похороненная в прошлом году прабабушка вылезла из могилы). И теперь его надо «расследовать». То есть выяснить, как так вышло, и можно ли сделать так, чтобы оно больше не выходило.

«Следователь» – беременная женщина, священник, группа подростков – осматривает «место преступления», опрашивает свидетелей, идет в архив. Но, в отличие от классического детектива, версии следствия не ограничиваются тем, что возможно в реальной жизни.

Реалистичные объяснения происходящего оказываются несостоятельными и отметаются уже к концу первого акта. А дальше выясняется, что за пределами того, что «бывает», есть целый огромный мир. И шахматы, в которые мы тут режемся под пивко, – как минимум четырехмерные.

Это очень освобождает. Хотя нельзя сказать, что мир за пределами нашей реальности не подчиняется никаким законам. Напротив, он обладает внутренней логикой и подчиняется тем же эмоционально-психологическим законам, которые действуют и в обычной жизни. Любовь остается любовью, а сострадание – состраданием. Просто у нас появляется больше возможностей их проявить и почувствовать.

В хороших ужастиках, вроде японских «Темных вод», герой совершает финальный выбор, руководствуясь человеческими эмоциями, – как если бы, став свободным, все равно остался бы человеком. И в фантастических антиутопиях точно так же.

Поэтому, когда я пишу «Гарторикс» – о людях, общающихся с голограммами, и об инопланетных рептилиях, жрущих друг друга, – я все равно думаю о нас сегодня. О том, как так вышло – и как сделать, чтобы оно уже больше не выходило.

А фантастический мир, в котором происходит действие, – это всего лишь удобный способ не зацикливаться на том, что «бывает» и «не бывает». И говорить сразу о том, как должно быть.

#роман #гарторикс #антиутопия #нонфикшн #ужастик