Про живых людей

Сейчас я сделаю признание, которое в нашей индустрии – да и вообще в среде условно «успешных» людей (к которым я себя не отношу, но все же) в принципе не принято делать.

Мне больно и неприятно читать в сети отрицательные (и особенно высокомерные или откровенно хамские) отзывы на свои тексты, фильмы и сериалы.

Честно говоря, я их практически и не читаю. Когда вышла «Фарца» по моему сценарию, в одном из крупных сценарных сообществ Фейсбука появился пост с предложением обсудить этот сериал силами участников сообщества. Под этим постом было порядка двухсот комментариев; я даже не стала их открывать – и еще пару месяцев не заходила в это сообщество, дожидаясь, пока этот пост навсегда утонет в архивах.

Такая нежная я совсем не одна. Некоторые сценаристы вообще удаляют фейсбук со всех девайсов на время своих премьерных показов, чтобы ненароком не отхватить порцию сетевого хейта за завтраком.

Долгое время я думала, что все это – признак слабости. Что Настоящие Сценаристы (тм) обладают сияющим титановым иммунитетом и запросто читают все, что про них (вернее, про то, что они сделали) пишут в сети. Но потом я посмотрела интервью Юрия Дудя с продюсером Александром Роднянским.

Это интервью 2017 года, и оно отличное; посмотрите, если еще не видели: www.youtube.com/watch?v=M_BfXP57Kdo. Там есть момент, когда показывают фрагмент ролика «Хейтеры против Бондарчука», который Бондарчук с Роднянским сделали в рамках рекламной кампании фильма «Сталинград»: продюсер с режиссером читают комментарии разных сетевых хомячков и отвечают на них – ну, как умеют.

В частности, Бондарчук читает комментарий некого «Сережи», который пишет: «Федор Бондарчук, я думаю, ты не расстроишься, если я не пойду на твой говно-фильм…» – и, неприятно кривляясь, говорит в камеру: «Нет, я расстроюсь! Сходи на него… Ну сходи на мой фильм, Сережа…» (Кстати, с 2013 года, когда был записан этот ролик, вышло еще несколько проектов Бондарчука – в частности, «Притяжение», по сборам которого видно, что и «Сережа», и все его неведомые друзья и родственники посмотрели новый блокбастер «лысого», причем не по одному разу.)

В интервью Дудь задает Роднянскому закономерный вопрос. Разве это не дурной тон – Федору Бондарчуку, звездному режиссеру, который ворочает многомиллионными бюджетами, натужно кривляться на камеру в попытке задеть какого-то там «Сережу»? И Роднянский вдруг говорит вещь, которая не приходит никому из нас в голову, когда в роли «Сережи» выступаем мы сами. Он говорит: «А ему неприятно читать о себе гадости».

Да, Бондарчук – живой человек. И он (я думаю) так же, как и любой из нас, чувствует боль, когда читает о себе в интернете: «Федорка Бондарчук для меня значит одно: это смотреть нельзя». Не потому, что ему важно мнение каждого «Сережи». А потому что «Сталинград» – это фильм, на который он потратил несколько лет своей жизни, которые уже не вернуть. И теперь Вселенная устами этого «Сережи» как бы говорит ему: «Лучше б ты, Федор Сергеич, убил бы себя об стену».

Причем она говорит это даже не фильму «Сталинград», а вот прямо-таки самому Федору Сергеевичу. Так это устроено: для широкой публики популярный автор как бы стирается, становясь просто обозначением некого корпуса произведений – к которым, понятное дело, у разных людей может быть очень разное отношение. А для самого автора все наоборот: каждое его произведение – это он сам и есть. И потому критика – особенно если она высказана по-хамски, – воспринимается как выпад непосредственно против него.

Я говорила со многими известными людьми, которых сетевая критика задевала, ранила и доводила до белого каления, – и с сетевыми комментаторами, большинство из которых были уверены, что известному человеку все нипочем. А если вдруг «почем», то так ему и надо.

Всем почему-то кажется, что за обращенное на него внимание публичный автор должен чем-то расплачиваться. И вообще – должен: как-то вести себя, кого-то поддерживать и не поддерживать. Отвечать вежливо. Не замечать критики. Не вестись на провокации...

...А правда в том, что за это внимание автор никому ничего не должен. Вернее, он уже сполна за него заплатил – контентом, который создал, и эмоциями, которые получили те, кто этот контент употребил.

К тому же публичный автор, как бы он ни был богат, успешен и вроде бы защищен от мира, на самом деле остается с сетевым хейтерством один на один. Он даже не может на него ответить: представляете, как будет тупо, если какая-нибудь Джоанн Роулинг или тот же Федор Бондарчук станут ходить по чужим комментариям в фейсбуке, доказывая, что «Сережи», их написавшие, неправы? Но как живой человек – если мы все-таки соглашаемся, что за сияющей вывеской «Джоанн Роулинг» или «Федор Бондарчук» скрывается живой человек, – автор не может эти комментарии развидеть. А задевают они его точно так же, как и любого из нас, когда мы вывешиваем в сеть фотку свежеиспеченного тортика, и какой-нибудь незнакомый пользователь пишет: «А что коржи кривые – руки, что ли, из жопы?»

Сценаристу, тексты которого после очередной премьеры не оценивает в сети только ленивый (никогда их при этом не читая), это особенно актуально. И тут уж каждый справляется как может. Я, например, по-прежнему стараюсь не читать никаких рецензий и отзывов на то, что у меня выходит. Кто-то, наоборот, гуглит и читает все подряд – чтобы прокачивать навык самурайского хладнокровия перед смертельной битвой (тоже ведь полезная в нашей профессии штука). Кто-то ходит к психоаналитику два раза в неделю. Кто-то пьет. Кто-то хамит в комментариях – или вот записывает ролики вида «Хейтеры против N», где с наслаждением оттаптывается на «Сереже», который, кстати, тоже живой человек и, конечно же, эти ролики тоже смотрит.

В общем, универсального рецепта здесь нет – кроме одного соображения.

Можно время от времени просто напоминать себе, что за фильмом или сериалом, который мне не понравился, стоит не искусственный интеллект, а живые люди. И никто из них не принимался за эту работу с мыслью: «Дай-ка я сделаю настоящее говнокино, чтобы все уж как следует проблевались». Нет, эти люди брались за работу с расчетом сделать все хорошо – просто это далеко не всегда получается. Или получается – но не попадает в ожидания аудитории. Или даже попадает – но как-то криво.

В любом случае, они вряд ли заслуживают того, чтобы Вселенная моими устами говорила им: «Лучше б ты, Иван Иваныч, убил бы себя об стену». А раз так, то можно ведь и промолчать, правда?

#хейтеры #бондарчук #роулинг #дудь

Про игру за антагониста

Что такое идеальный антагонист, я уже писала тут на примере Нигана из сериала The Walking Dead (t.me/screenspiration/146). Теперь напишу о том, что делать с ним (или с антагонистом похуже) в каждой конкретной сцене.

У меня есть универсальный совет студентам, когда они не могут развести сцену. Знаете, когда пишешь сцену, которая нужна по сюжету и которую вроде бы уже сто раз продумал на этапе поэпизодника, – а она вдруг берет и не складывается, хоть умри? И вроде бы сцена придумана хорошо, и герой в ней узнает важные вещи, которые должны мотивировать его собраться и двинуться дальше. Но вот он почему-то не собирается и не двигается. Да и говорит в этой сцене как-то натужно. И делает какую-то херотень.

Если происходит такое, я всегда говорю – студентам или себе, если это происходит в моем сценарии: «Попробуй(те) пройти эту сцену за антагониста».

Результат обычно превосходит все ожидания. Выясняется, что именно антагонисту эта конкретная сцена совершенно ни зачем не нужна. Она необходима герою, потому что в ней он должен в ней узнать некоторые важные вещи, и сценаристу, потому что он хочет эти важные вещи рассказать зрителю. Но вот антагонист эту конкретную сцену видал в гробу. Если бы не герой с его геройскими потребностями, не сценарист и не зритель, жаждущий информации, антагониста бы в этой сцене вообще не было – он бы преспокойно занимался своими злодейскими планами где-нибудь в другом месте.

Превращение антагониста из самостоятельного персонажа со своими психологическими потребностями и внутренней логикой поведения в удобный инструмент стимуляции главного героя – одна из самых распространенных ошибок в драматургии. Про героя-то мы все помним, что он должен действовать в рамках своего характера, а не так, как сценаристу удобно. А вот про антагониста в этом смысле почему-то все время забываем.

В сценарном деле антагонисты вообще самые недооцененные ребята. Ну, может, после самих сценаристов. Они все время делают то, что нужно кому-то другому, забивая на собственные интересы. К примеру, почему Блофельд, приказав утопить связанного Джеймса Бонда в бассейне с пираньями, выходит из комнаты, не дожидаясь, пока агента 007 сожрут голодные рыбы? Да, он, конечно же, очень занят подготовкой к уничтожению мира. Но уж пару минут-то он мог бы выделить, чтобы пристрелить Бонда перед погружением? Чисто на всякий случай, из общей аккуратности.

Но нет: сценаристам нужно, чтобы Бонд в этой сцене выжил. И они играют ее, а заодно и все остальные сцены классической бондианы, за Бонда, а не за его многочисленных и очень карикатурных антагонистов. Именно поэтому они и получаются карикатурными и плоскими – а вместе с ними и сам агент 007. Потому что героя, как известно, делает антагонист – и в каждой конкретной сцене тоже.

Только когда сценаристы бондианы начинают проходить за антагонистов все сцены в истории, особенно кульминационные, появляется сумасшедший Casino Royale – настоящий шпионский триллер с живым и объемным Бондом, за которым интересно следить. Потому что если антагонист действует не назло герою, а исходя из своих собственных целей и интересов, то герою – а вместе с ним и сценаристу – приходится сражаться и импровизировать по-настоящему, а не так, как удобно, и не на отъебись.

Это так же сложно, как играть в шахматы против самого себя. Когда пишешь сценарий, ты, по сути, играешь одновременно за обе стороны. И всегда есть огромное искушение сыграть в поддавки – то есть выбрать одну из сторон, притвориться, что другая ничего не знает о твоих планах, и разгромить ее в пух и прах, не встречая серьезного сопротивления.

Будет ли это приятно? Еще бы. Побеждать-то всегда приятно. Но вот будет ли это по-настоящему интересной игрой в шахматы?

#мастерство #антагонист #шахматы #бонд #casinoroyale