Про посредника

Напишу-ка я еще про Жана-Мишеля Жарра. Вернее, про то, что я поняла по поводу электронной музыки и сценаристики, пока слушала и смотрела, как он пританцовывает за пультами. (Предыдущий пост про концерт Жарра, если что, вот тут.)

Между треками Жарр сказал, что электронная музыка наследует классической – мимо джаза, рока, попа и всего остального, что отделяет условного Моцарта от условного посетителя рейва. То есть – подумала я – мимо всей той музыки, на которую так удобно ложатся слова и которая в силу этого оперирует четко определенным и выраженным нарративом.

Электронная музыка, как и классическая, не нарративна в этом прямом (и немного кондовом) смысле. В ней нет «очей черных», «крыльев, которые нравились мне», «в жару и зной под солнцем и луной» – во всяком случае, в этом виде. Она обращается к слушателю непосредственно: вкладывает эмоцию по поводу неких условных крыльев, или очей, или жары и зноя прямо в его, слушателя, тело, минуя слова и мозг. И уж точно – не придавая большого значения композитору, который все это придумал.

Электронная музыка действует точно так же – см. тех самых посетителей рейвов, пляшущих под динамиками без футболок, штанов и критического мышления, хотя спроси их через неделю, умеют ли они танцевать, – и они засмеются: конечно, нет.

В этом смысле электронная музыка делает то же, что, в сущности, и кино. Она убирает посредника между воспринимающим – и его собственными эмоциями.

Удачный рейв – это когда танцующим все равно, кто стоит за пультом, и стоит ли за ним кто-нибудь вообще. Хороший фильм – это когда зрителю наплевать на режиссера, сценариста, продюсера и всех остальных ребят, а также и на тот факт, что вообще-то он два часа сидит в кресле и пялится на не очень чистую белую простыню.

То есть в идеале задача сценариста (а также режиссера, продюсера и т.д.) – погрузить зрителя в непосредственное созерцание, бытие в том моменте, который для него создали. И – исчезнуть.

Для этого при разработке необходимо проникнуть в самую глубь истории. Если останешься на поверхности – останешься как бы снаружи, и зритель останется там с тобой. Чем глубже ты сам входишь в созданный тобою мир, тем глубже в него погружается зритель.

Вы, может быть, спросите: какая глубина оптимальна? (И, если можно, в метрах.) Спешу вас разочаровать: у истории, как и у человеческой души, нет никакого дна. Погружаться в нее можно сколько угодно, открывая новые и новые уровни.

Сценариста спасает дедлайн – когда уже надо решить, что история вот про это, и сдать [пред]финальный драфт. А так-то один сценарий можно было бы писать всю жизнь.

Но даже если дедлайн – сегодня, хоть на сколько-то погрузиться в свой мир все-таки придется, – для того, чтобы провести туда за собой и зрителя.

Механизм этого погружения описал, например, Данте в «Божественной комедии». Сценарист, как Вергилий, встречает у входа в историю наивного идиота и ведет его прямиком в Ад. Но для того, чтобы этот наивный идиот прошел через Ад в Чистилище, попал в Рай и вышел оттуда гениальным поэтом Данте, ты, Вергилий, сам должен, во-первых, быть жителем этого Ада, который знает, как тут все устроено, где котлы, где черти, и куда лучше сходить за хлебушком. А во-вторых, ты не должен бояться этого путешествия, даже если оно и не из приятных.

И еще – ты сам должен верить в свой мир. В то, что он реален, и ты в нем живешь, – а не в то, что ты его сконструировал по этапам из адаптированного пересказа «Пути героя».

#ЖанМишельЖарр #электроннаямузыка #разработка #мозг #ПутьГероя@screenspiration