Про ресерч – 5

Ссылки на предыдущие посты про ресерч вот, вот, вот и вот. А сегодня будет заключительный пост январского ТГ-сериала – про наименее очевидный аспект ресерча.

Он называется «Как интегрировать весь этот ресерч в сценарий». Или же по-простому: вот вы накопали материала, со всеми поговорили, все расшифровали – а дальше-то что?

Здесь есть два главных принципа. Во-первых, в накопанном важно не утонуть. А во-вторых, все накопанное должно быть структурировано и всегда под рукой.

Из этого вытекает остальное. Например, еще на стадии сбора материалов и поиска респондентов для интервью нужно разбить большую «тему», которую вы исследуете, на множество мелких конкретных вопросов – и идти по ним.

Лучше сразу составить список. Если у вас проект про дворника в дурдоме, то надо выяснить, как живут дворники (быт, зарплата, обязанности, рабочий график, административное устройство дворницкой службы, образование, карьерный рост) и как устроен дурдом: место психиатрических клиник в медицинской системе, административное устройство, финансовая модель, структура по отделениям, расписание дня и ночи, штатное расписание (кто еще есть в дурдоме кроме психов и санитаров), образование и карьерный рост психиатров, «маршрут» пациента, способы лечения разных заболеваний.

Это далеко не полный список: он будет уточняться по мере копания. Но важно понимать, что по каждому из этих вопросов нужно читать разные источники и интервьюировать разных людей. Скажем, для «Фарцы» я отдельно читала все про быт 1960-х (что сколько стоило, сколько денег было «мало» и «много», как выглядел рабочий и выходной день советского гражданина, что ели в ресторанах и как туда попадали, т.п.), и отдельно – про все связанное с фарцовкой (разные кейсы, отношения с иностранцами, оборот валюты в стране, таксисты, гостиницы, проститутки…).

У меня в ноутбуке была папка «Фарца_ресерч» с разветвленным деревом вложенных папок, куда я складывала статьи, конспекты и расшифровки по каждому из этих вопросов. Пока шел ресерч, все это выглядело как симптом обсессивно-компульсивного расстройства, но потом сильно облегчило и ускорило работу над сценарием, потому что я всегда знала, в какой папке и в каком файле можно подрезать деталь, нужную в этой конкретной сцене.

Собственно, вот вам еще лайфак: все накопанное надо держать в ноутбуке в виде текстовых файлов (а не книг на полках, заметок в блокнотах и аудиофайлов в телефоне). Даже если мне приносили бумажную книгу про фарцовку в 1970-е, я ее читала и конспектировала в ноутбук – так, чтобы в результате в папке «Фарца_ресерч» у меня был файл «Фарцовка_1970» с возможными кейсами на второй сезон. Без этого даже написание поэпизодника превращается в перманентные поиски по всей квартире: где посмотреть, в каких гостиницах останавливались посольские в 1965-м? То ли это в одном из четырех томов «Намедни» в книжном шкафу, то ли где-то в блокнотах выписано, то ли кто-то из респондентов мне говорил, но я уже забыла кто.

И тут мы плавно подходим к еще одной важной теме, а именно – к опасности ресерча (помимо того, что, собирая все это, можно просто сойти с ума).

Закопавшись в исследование темы, особенно интересной, понимаешь, что все в ней такое вкусное! Хочется впихнуть в историю все – и, главное, сделать аттракцион из всего накопанного. Очень часто – в ущерб драматургии.

После тщательно проведенного ресерча поэпизодники приходится вычитывать на предмет чрезмерного увлечения сеттингом. Например, в первых драфтах «Фарцы» у меня были сцены, написанные потому, что происходящие в них события – реальные, но не имевшие прямого отношения к действию и конфликту, – казались мне прикольными фактами. Приходилось их убирать – и напоминать себе, что зритель моего ресерча не делал, и для него нет разницы между событиями реальными и придуманными: и те, и другие должны в первую очередь двигать историю и работать на драматургию...

...Вообще полезно проверять байки, которые вам рассказали и которые вы вставляете в свой проект «как есть», на конфликт и внутренний драматизм. Не зависят ли они от контекста, который в интервью был, но в сценарии не сохранился? Вам-то, понятное дело, интересно было поговорить с санитарами и посидеть в смирительной рубашке в настоящей палате с ватными стенами; но так ли это прикольно вашим героям и зрителю?

Ресерч, увы, не отменяет необходимости работать над драматургией. Реальная жизнь, при всей ее любопытности, на экране может выглядеть скучновато, гротескно или фальшиво. Так что драматургия в любом случае первична; ресерч просто позволяет лучше ее придумать.

Поэтому, кстати, вам неизбежно придется пойти против того, «как бывает на самом деле». То есть – наврать. Например, накрыть бунтующих матросов брезентом перед расстрелом, потому что это красиво и драматично, хотя во флоте никто никогда так не делал. Или сдвинуть расстрел фарцовщика Яна Рокотова ближе к его аресту (а не спустя год и несколько пересмотров приговора и наказания), потому что это хороший финал первой серии. Главное – врать там, где нужно по драматургии, а не там, где вы просто высасываете из пальца, потому что фиг его знает, как это вообще бывает.

И еще. Никакой ресерч, даже самый тщательный, не защитит вас от фактической лажи в сценарии. Мелкая или крупная, но она все равно там будет – из-за спешки, ради красного словца, потому что заказчику показалось, для режиссера, в силу производственных обстоятельств, потому что почему бы и нет.

Тут просто надо помнить, что ресерч вы делаете не для того, чтобы избежать нападок вида «сценаристы-дебилы не удосужились даже проверить, какой формы пуговицы были в реальности на таких мундирах». А для того, чтобы придумать свою историю наилучшим образом.

И да, именно что придумать. Потому что в реальной жизни вашей истории нет – сколько ее ни ресерчить.

#ресерч #ТГсериал #фарца #ошибка #лайфхак #система

Про ресерч – 4

Прочитать предыдущие посты по теме можно тут, тут и тут. А это, наверное, самый полезный пост всего ТГ-сериала, потому что сценаристы, да и продюсеры думают, что интервью для ресерча – это просто прийти к незнакомому человеку и сказать: «Расскажите мне что-нибудь интересненькое». Или – как вариант – «расскажите мне мой сюжет, которого я еще не придумал». Или – тоже хит сезона – «расскажите о себе и/или о том, как вы работаете».

Сюрприз, ребята: ни один нормальный человек не знает, что отвечать на такие вопросы. И – не отвечает. Поэтому для того, чтобы доставать из людей полезную информацию, нужно уметь расспрашивать.

Вот несколько простых советов, которые помогут вам сориентироваться.

1. Дайте человеку договорить.

Получив односложный ответ на вопрос, не спешите спрашивать дальше. Дайте собеседнику собраться с мыслями, помычать, разговориться – и тогда он обязательно вспомнит байку из своей жизни, которая станет сюжетной основой серии. Это интервью, а не викторина; ваша задача – не сыпать вопросами, а уметь заткнуться и ждать, дружелюбно улыбаться, изображать внимание и кивать, иногда вставляя заинтересованное «ого!».

2. Разговаривайте один на один.

Если у вас есть соавтор (или ретивый заказчик), вы можете прийти на интервью вместе. Но перед этим договоритесь, кто из вас задает вопросы, потому что второй должен будет заткнуться и ждать, улыбаться, изображать внимание и максимум трижды за весь разговор вставить свое «ого!». Иначе вы будете спрашивать разное, перебивать друг друга – и в итоге запутаете собеседника, так что он не сможет закончить ответ ни на один вопрос.

Если вы, наоборот, одинокий автор, а вам для проекта нужно опросить пятерых санитаров дурдома, не надейтесь сэкономить время и силы, позвав всех пятерых на встречу разом. В этом случае ваши пять санитаров соберутся не вам рассказать про специфику своей работы, а потрындеть друг с другом (желательно – в ресторане за ваш счет). Ничего содержательного вы из этого трындежа не вынесете – только кто куда съездил в отпуск и где еще дают неплохие суши. Так что вылавливайте каждого санитара поодиночке, ведите в кафе и опрашивайте с глазу на глаз.

3. Интервью должно длиться не дольше полутора часов.

Через полтора часа разговора нормальный человек утомляется и перестает соображать. Да, и сценарист тоже. Поэтому не надейтесь провести с санитаром дурдома ударные шесть часов и узнаеть больше, чем если у вас с ним будет четыре разные встречи. Узнаете вы как раз меньше, но измотаете друг друга так, что обоих еще пару месяцев будет подташнивать даже при мысли об интервью.

Кроме того, мало кто готов взять и выложить три-четыре часа своей жизни на разговор для какого-то там сомнительного проекта. А вот встретиться на полтора часа с живым сценаристом – почему бы нет. Если разговор получился интересным и у вас остались еще вопросы, можно в конце интервью предложить собеседнику встретиться снова – когда у него опять будут свободные полтора часа. Я так делала для «Фарцы»: с некоторыми визави мы встречались на полтора-два часа по два-три раза в течение пары недель.

4. Перед встречей узнайте о собеседнике все, что можно.

На интервью надо приходить готовыми – не потому, что это круто, а потому, что никто не любит отвечать на вопросы вида «А вы что за хрен?». И, соответственно, не отвечает.

Поэтому, собираясь на встречу с санитаром, погуглите – его, тот дурдом, в котором он работает, санитарную службу в целом. Задайтесь вопросом, как туда попадают. В общем, потратьте время и силы на то, чтобы в итоге говорить с собеседником на одном языке. Тогда ваши полтора часа уйдут на интересные байки, а не на базовый ликбез, про который вы и так могли (и должны были!) прочитать в Википедии.

...

5. Составьте список вопросов.

Для каждого интервью. Да, для каждого. Нет, не один общий список для десятерых собеседников, а десять индивидуальных списков – с учетом всего, что вы нагуглили про каждого перед встречей.

Интервью отличается от трындежа наличием цели хотя бы у одного из участников. В данном случае ваша цель – простроить костяк истории. Соответственно, вы должны задавать вопросы, ответы на которые и позволят вам все придумать. Составьте список этих вопросов так, чтобы в разговоре была внутренняя логика и драматургия, чтобы вопросы не сыпались на человека вразнобой, а вытекали один из другого, давая возможность уточнить, развернуть и детализировать.

Помните: вы пришли получить от собеседника информацию, а не индульгенцию на придумывание. Не заваливайте его вопросами вида «бывает ли так?» и «бывает ли эдак?». Если вам приперло спросить, может ли дворник стать главврачом в дурдоме, переформулируйте свой вопрос так: «У меня есть герой-дворник; что он должен был бы сделать, чтобы стать главврачом в дурдоме?».

Ну и в целом всегда задавайте вопросы, на которые нельзя ответить «да» или «нет». В вашем списке вопросы должны начинаться со слов «как», «когда», «почему», «кто/что», и т.д. – чтобы ответ на них состоял хотя бы из нескольких фраз.

6. Пишите все на диктофон.

Самое идиотское, что можно сделать, – это прийти на интервью и полтора часа задавать вопросы, надеясь все-все запомнить. Лучше просто возьмите эти полтора часа и спустите их в унитаз. Тогда это хотя бы только ваше время, а не ваше и собеседника.

Чуть менее идиотская идея – делать пометки в блокноте. Если вы не обладаете навыком судебного стенографирования, в блокноте у вас останется дай бог минут десять из полуторачасовой встречи, и те бессвязные.

Поэтому – диктофон. Придя на встречу, первым делом спросите собеседника, разрешает ли он включить запись. И клятвенно обещайте ему, что эта запись никуда не пойдет: она только ваша и нужна вам для того, чтобы ничего не перепутать потом в сценарии.

Мой опыт показывает, что 99% собеседников ничего не имеют против (им тоже не хочется, чтобы рассказанное переврали). Из всех респондентов «Фарцы» говорить под запись отказался только один – по личным причинам. Разговор с ним я конспектировала в тетради формата А4, за два часа у меня отсохла рука, я исписала листов тридцать мелким почерком – и все равно упустила важные детали, которые пришлось потом восстанавливать.

7. Не делегируйте интервью.

Сценаристы – люди ленивые и стеснительные. Всегда есть соблазн написать список вопросов, вручить его кому-нибудь пообщительнее вместе с диктофоном – и лечь на диван в ожидании результата.

Так вот, дорогие мои интроверты-халявщики: ничего у вас не получится. Слушая запись разговора, которую принесет вам общительный друг, вы будете рвать на себе волосы и кусать локти, потому что ну вот же, человек начинает байку – какого хера надо было перебивать его новым вопросом?! А вот тут почему не задать ему уточняющий вопрос?! Зачем было сразу переходить к другой теме?! Разве нельзя было тут вот спросить вот это?!

Никто, кроме вас, не знает, какие ответы окажутся вам полезными. А кроме того, если вы не посмотрите на собеседника сами, то не узнаете, как выглядят, разговаривают и ведут себя люди этой профессии/этого склада. И, соответственно, не сможете достоверно наделать из них героев.

...

8. Делегируйте расшифровку.

А вот расшифровывать диктофонные записи самому – это спускать свое время и силы в унитаз (то есть, простите, прокрастинировать).

Расшифровывать записи надо – чтобы не переслушивать все тридцать часов интервью в поисках конкретной детали, которую вы запомнили, но не запомнили, кто именно вам о ней рассказал. Но – знаете, сколько времени занимает расшифровка двухчасовой беседы? Нет? А я знаю. Поверьте – лучше заплатить профессиональному расшифровщику или купить хороший (!) софт, который делает voice-to-text, чем мудохаться самому, вместо того чтобы писать посерийник. Или – вместо того чтобы договариваться о встрече со следующим интервьюируемым.

9. Кончайте интервьюировать, идите уже писать!

В идеале вы сперва полностью изучаете сеттинг, в котором происходит действие, а потом уже придумываете и пишете подробный синопсис. В этом случае ресерч завершается тогда, когда вы уже все знаете про мир истории и сами можете дать парочку интервью о жизни санитаров дурдома.

На практике так почти никогда не бывает. Заказчик хочет сперва посерийник, потом пилот, а потом, так и быть, отпустит вас пару недель поресерчить. В итоге интервьюировать санитаров приходится параллельно со сдачей этапов проекта, всякий раз перепридумывая историю с учетом новых вводных. Поэтому кажется, что ресерч не заканчивается никогда.

Отчасти так оно и есть. Но вот с интервью для ресерча уж точно имеет смысл закончить раньше, чем садиться за поэпизодник.

Во-первых, потому что к этому времени уже хорошо бы не иметь существенных белых пятен в сюжете. Во-вторых, хорошо бы не отвлекаться на переписку, встречи, перенос встреч, организацию расшифровки и вот это вот все: придумывать поэпизодник и без того трудно.

А в-третьих, если увлечься интервьюированием санитаров, в какой-то момент они расскажут вам больше, чем нужно для того, чтобы выстроить внятный сюжет. Вам захочется впихнуть в свои восемь серий вот этот случай, и вот этого персонажа, и вон тот курьез, и еще пятьдесят не связанных друг с другом баек, которые вам понравились. Ну и что, что у вас сериал о том, как дворник становится главврачом! При чем тут дворник, когда в дурдоме все так любопытно!

Если брать интервью становится интереснее, чем писать, значит, наступил момент, когда вы должны честно сказать себе: я прокрастинирую. Я защищаюсь ресерчем от необходимости делать проект.

В этот момент, если заказчик еще не написал вам злобного письма (что маловероятно), самое время сесть за работу.

И поверьте: все у вас получится.

#ресерч #ТГсериал #фарца #интервью

Про ресерч – 3

Предыдущие посты по теме вот и вот. А сегодня – о том, как договариваться для интервью под свои проекты.

До того, как стать сценаристом, я много лет работала в журналистике. Так что опыт интервьюирования у меня был – но именно журналистский. А интервью для ресерча берется немного иначе.

В данном случае наша цель – не раскрыть собеседника (нам, честно, пофигу, что за человек этот наш собеседник). Наша цель – узнать информацию, которой собеседник и так готов поделиться. Надо только задавать ему правильные вопросы, слушать и не перебивать.

Поэтому в целом интервью для ресерча гораздо более комфортное и дружелюбное в обе стороны, чем интервью для СМИ. Но зато – бодливой корове, как известно, рогов не дают – сценаристы гораздо хуже умеют об интервью договариваться.

Начать с того, что сценаристы ненавидят звонить незнакомым людям. (И я тоже ненавижу – зря, что ли, я сценарист). Поэтому все рассчитывают, что консультантов подгонит заказчик – и он же обо всем с ними договорится.

Вот что я скажу вам по этому поводу, мои маленькие интроверты-халявщики. Во-первых, не рассчитывайте на заказчика: у него своих дел навалом, и он знать не знает, кто именно будет полезен для написания вашей истории.

А во-вторых, на самом деле вы не хотите, чтобы заказчик договаривался с консультантами сам.

Дело в том, что «продюсер» звучит намного более гордо, чем «сценарист». Поэтому, когда с консультантами договаривается «продюсер», они сразу начинают хотеть денег, славы и места в титрах. А где место в титрах – там и контроль над сценарием. То есть – над вами.

И вот вы уже в ситуации, когда консультант воспринимает вас как не слишком удачный гибрид диктофона и секретарши заказчика, с которым он по-настоящему и работает. Такой консультант звонит вам посреди ночи с идеей сюжетного поворота, требует прислать ему очередной драфт на сверку и обижается, когда вы отказываетесь назвать ему дату выхода сериала в эфир.

Так что гораздо лучше – хотя и муторнее – самим находить людей, которые могут рассказать что-то полезное, связываться с ними через соцсети, e-mail или по телефону и честно говорить: я сценарист такой-то, работаю над историей про то-то и сё-то, у меня герой вашей профессии, и я хочу расспросить вас о вашей работе, чтобы не налажать в сценарии.

Когда я писала «Фарцу» и все последующие проекты, то ко всем своим консультантам приходила именно с этим текстом. И в ста процентах случаев люди с радостью соглашались поговорить со мной – потому что сами устали смотреть сериалы, где представители их профессий были выставлены сферическими конями в вакууме, не имеющими ничего общего с человеческой цивилизацией.

В общем, дорогие мои интроверты, вооружаемся успокоительным, соцсетями и телефоном – и вперед, за консультациями, вопреки заиканию, потным ладошкам и даже паническим атакам. Для «Фарцы» у меня было около трех десятков интервьюируемых, так что с уверенностью могу сказать: ко второму десятку вы ко всему привыкнете.

На следующей неделе уже напишу непосредственно о том, как вести эти интервью, чтобы они были максимально для вас полезными.

#ресерч #фарца #интервью #консультант@screenspiration

Про ресерч – 2

Предыдущий пост сериала (о том, как продавать свой ресерч заказчику) можно прочитать тут. А сегодняшний – о ловушках ретро-историй и о том, как можно их избежать (смотрите все тот же третий том многотомника, на который я часто ссылаюсь).

1960-е – не то чтобы очень далекое от нас ретро. Еще живы те, кто прекрасно помнит, как это было: наши родители, например. Казалось бы, в жопу ресерч – достаточно расспросить маму с папой, а остальное придумать.

Не тут-то было. Во-первых, быстро выяснилось, что помнят-то все прекрасно, но – очень разные вещи. Иногда – диаметрально противоположные.

Например, в «Фарце» был очень важный персонаж – проститутка Татьяна. И одни респонденты уверяли меня, что гостиничные проститутки были элитой советского общества, даже гэбисты их побаивались, а другие – что это были обыкновенные шалавы средненького пошиба, и не надо делать из нее героиню.

В результате про статус Татьяны мы с продюсерами спорили до хрипоты, – пока мне не пришло в голову спросить респондентов, о каком именно времени мы в этом случае говорим. Оказалось, что от «элиты» до «просто шалав» прошло десять-пятнадцать лет, но все наши интервьируемые (про интервью для ресерча я напишу отдельно) вспоминали и то, и другое как «СССР, в котором прошла моя молодость». Просто они все были разного возраста.

Кроме того, сам термин «фарцовка» вызывал разногласия и у тех, с кем я разговаривала, и у меня с продюсерами. «Сериал про фарцовку? Фи, – говорили мне снисходительно. – Зачем вам перепродажа шмоток? В наше время были гораздо более интересные темы – например, антиквариат!» Опять-таки оказалось, что речь просто шла о разных десятилетиях: в 1960-х, 1970-х и 1980-х «фарцовкой» назывались принципиально разные действия. Но в начале ресерча подобные комментарии ставили меня в тупик, заставляя усомниться в самой идее нашего сериала.

Дальше я выяснила, что ресерч нужен даже там, где, казалось бы, можно и нужно было придумывать. Потому что придумываю я мозгами, рожденными в 1980-е и повзрослевшими в начале 2000-х – то есть в совершенно в другой стране и с совершенно другой мотивацией.

В частности, мне понадобилось придумать героям благородную цель, для достижения которой им срочно нужны были деньги. В более или менее современной истории деньги нужны персонажам, чтоб вылечить кого-то близкого от страшной болезни, желательно – за границей (например, в сериале «Шторм»). Но в СССР 1960-х человека невозможно было вылечить за деньги – только по блату, который деньгами в их чистом виде не покупался. То есть больная бабушка отменяется. Да и вообще деньги как таковые – не блат, не знакомство, а именно кэш – в 1960-е были обоюдоострым орудием и открывали, конечно же, двери, но только двух типов: тюремные и криминальные.

Так я поняла, что придется штудировать и Уголовный кодекс 1960-х, и диссертации по черному рынку в условиях плановой экономики.

Дальше – больше. Оказалось, что проверять на анахронизм нужно буквально каждое слово в сценарии. Ругательства в диалогах (когда появилось междометие «блин»?). Описания персонажей (чулки на девушках в это время – или колготки?). Проходные ремарки («подъезжает машина» – лучше бы написать ее марку, чтобы к подъезду в 1961 году не подъехала «волга», выпущенная в 1970-м. Все равно, конечно, есть шанс, что подъедет «волга», но это хотя бы останется не на совести сценариста).

Чем глубже я погружалась в ресерч, тем большее пространство для ошибок, анахронизмов и ляпов мне открывалось. Я терпеть не могу писать развернутые биографии персонажей, но для «Фарцы» тем не менее написала – просто чтобы понимать контекст, в котором прошло их детство и юность. Потому что для меня этот контекст не являлся само собой разумеющимся.

Если сегодня герою 25 лет, то вся его жизнь прошла в XXI веке – практически на моих глазах. А если ему 25 в 1961-м? Служил ли он в армии, и когда? Был ли в эвакуации? Кто из его близких родственников погиб, кто был репрессирован, и что это значило для его школьного и прочего образования? Поступил ли он в институт – и когда, по каким квотам?..

...Все это нужно выяснить – не для того, чтобы щегольнуть энциклопедичностью своих знаний перед заказчиком (хотя это тоже важно), а для того, чтобы не налажать с мотивацией и характером персонажа. Чтобы не поместить в обстоятельства 1961 года знакомого программиста, фрилансера и менеджера продаж из салона сотовой связи, – потому что они там будут барахтаться как говно в проруби, разваливая историю.

Как это выяснить? Пойти спросить у людей.

О том, как это делать и не сойти с ума, я напишу на следующей неделе.

#ресерч #фарца #ТГсериал #анахронизм #ретро@screenspiration

Про ресерч – 1

В далеком 2017 году я приняла участие в Сценарной онлайн-конференции Александра Молчанова с докладом по работе над ретро-историей на примере моей «Фарцы». Получилась часовая лекция о том, как делать ресерч для сериала, в сеттинге которого сценарист изначально ничегошеньки не сечет.

С тех пор я много ссылалась на запись этого доклада в YouTube – и на занятиях со студентами, и здесь в канале, – пока мне не сказали, что ссылки битые, а самого этого видео на YouTube нет.

Я полезла проверять – а его и правда нет. Что-то взглюкнуло, и часть видео-архива Онлайн-конференции канула в лету.

Но материал, как мне кажется, был полезный, и я придумала написать по нему пост. Открыла тезисы того доклада – и обнаружила, что они занимают пять страниц.

В общем, одним постом тут не отделаться, так что у нас будет Телеграм-сериал – о том, как делать ресерч. И первый пост – про то, как убедить заказчика в том, что ресерч вообще нужен.

Ответ, как водится, в третьем томе многотомника под общим названием «Никак, блядь». (И, кстати, там же можно прочитать о том, как этот ресерч оплачивается.) Но есть нюансы.

Кто не знает, действие «Фарцы» происходит в 1961-62 годах, и речь там идет о четверых пацанах, которые вынуждены фарцевать и постепенно втягиваются. Это был первый сериал, который я придумала и написала в своей жизни. Писала я его на последнем курсе Московской школы кино, погибая под тоннами статей, монографий и интервью, потому что про бизнес, фарцовку, теневую советскую экономику и жизнь в СССР 1960-х я не знала вообще ничего. По буквам: Николай, Иван, Харитон, Ульяна, Яков.

В итоге на ресерч, позволивший мне написать годный посерийник, ушло полгода. Но если бы я, студентка сценарного факультета, сразу пришла к продюсеру Александру Цекало с предложением дать мне полгода ресерчить, прежде чем я напишу хотя бы расширенный синопсис, меня сразу послали бы к Харитону с Ульяной, и никакой «Фарцы» не случилось бы.

Поэтому я сперва рассказала продюсеру пару историй из жизни моих знакомых фарцовщиков, которые и надоумили меня сделать про них сериал. Истории были интересные и «лихие». Продюсеру они понравились; он сказал: пишите синопсис.

Я написала синопсис – из рук вон плохой. Потому что жизнь – особенно жизнь фарцовщиков в 1960-х – сильнее литературы. И истории про торговлю запрещенной в Союзе музыкой, записанной на рентгеновских снимках, украденных из больницы, невозможно придумать из головы. Их можно только услышать из первых уст – от тех, кто сам это все прожил.

Пару таких историй я продюсеру уже принесла. Еще несколько принес сам продюсер – ему стало интересно, и он пошел спрашивать про фарцовку своих друзей. В результате мне удалось убедить его, что если потратить на эти вопросы месяц-другой, то можно собрать удивительный материал – и сразу же написать посерийник. А потом мы оба втянулись – и четыре месяца записывали интервью с теми, кто еще помнит «советский бизнес».

В общем, в сухом остатке: чтобы уговорить заказчика на ресерч, для начала его надо все-таки провести – хотя бы минимальный. И принести примеры того, что этот ресерч может дать проекту. А дальше, конечно, отчаянно торговаться про сроки, упирая на то, что скорость ресерча, в отличие от скорости написания посерийника, зависит не только от вас, но и от того, как быстро вам удастся найти людей, готовых рассказать вам о своем криминальном советском прошлом.

О том, что конкретно у этих людей надо спрашивать (и почему ресерч жизненно необходим для работы с ретро, даже не столь отдаленным), я напишу на следующей неделе.

#ресерч #ТГсериал #фарца #заказчик@screenspiration

Про холодный чай

В сценаристы я пришла из журналистов – с глубоко укоренившейся привычкой чуть что проводить ресерч. Читать материалы, изучать документы, трогать руками, расспрашивать специалистов, интервьюировать участников, и т.п. В общем, проверять, бывает или не бывает что-то в реальной жизни, а не выдумывать это из головы, сидя за ноутбуком.

Долгое время я думала, что это, скорее, мой недостаток. Пока другие садились за ноутбук и фигачили расширенный синопсис 24-серийной криминальной комедии из жизни космических мусорщиков, я отправлялась исследовать мусороперерабатывающие станции и международные космические программы, записывала и расшифровывала интервью с мусорщиками, искала выходы на космонавтов, и т.д. В итоге, когда я только еще писала короткий синопсис, другие уже сдавали второй драфт посерийника.

Справедливости ради надо сказать, что потом меня часто просили подокторить уже написанные и готовые к съемкам 24-серийные сценарии криминальных комедий из жизни космических мусорщиков, потому что, конечно, съемки уже послезавтра, и все готово, вот только в сценарии «что-то почему-то не складывается» и «как-то все это неправдоподобно».

Так что теперь я думаю, что привычка все исследовать – это мое преимущество. Истории оживают не от сюжетных наворотов, а благодаря точным деталям, которые трудно придумать, но очень легко взять из жизни – достаточно просто понаблюдать за ней.

Придумать такие детали трудно, потому что придумываем мы обычно от общего к частному. От больших поворотов сюжета к отдельным сценам. И пока дело дойдет до деталей, которые и делают каждую сцену живой, надо будет уже сдавать этот проект и браться за написание следующего.

А в жизни этих деталей – хоть жопой жуй. Вот вам простой пример.

Раньше я недоумевала: почему некоторые мои подруги так помешаны на горячем чае? Как придут в гости – так сразу и вцепятся в этот чай, сидят и не выпускают кружку из рук.

А потом у меня появился ребенок – и я как поняла!

По утрам я привыкла наливать себе чашку горячего чаю. Сейчас я ее тоже себе наливаю, ставлю на тумбочку у кровати – но тут просыпается ребенок, надо мыть попу, переодевать, петь песенку, кормить, укладывать, зарядить все в стерилизатор, в машине киснет вчерашняя стирка, придумать пост в канал, а что на завтрак, подгузники на исходе, аптека работает до двенадцати, разобрать посудомойку, писать студентам, перенести рабочий созвон, ребенок проснулся, надо мыть попу, переодевать, петь песенку, кормить, укладывать…

В этот момент я снова вижу на тумбочке чашку с чаем – разумеется, уже холодным. И пью его, потому что заварить и налить новый уже нет времени.

Вся квартира сейчас заставлена моими чашками с едва початым холодным чаем. Всякий раз, как я вижу очередную чашку на кухне, в ванной, на стиральной машине, на полу возле кроватки, – я поражаюсь, насколько это узнаваемая деталь про будни молодого родителя. Больше для прозы, чем для сценария (как передать в сценарии, что чай именно что холодный?), но все равно.

И еще я думаю, что это надо бы куда-нибудь записать. Но ребенок вот-вот проснется, ноутбук открывать некогда, телефон неизвестно где – так что лучше я просто выпью своего холодного чаю, пока он есть.

#деталь #счастье #DD #самодисциплина #ресерч

Про «Первый фильм»

Пока я думала, о чем бы написать следующий пост, неожиданно для себя дала интервью журналистке и писательнице Ольге Халдыз для ее инстаграм-проекта «Первый фильм» – прямые эфиры с режиссерами и другими представителями российской киноиндустрии.

У сценаристов не так уж часто берут интервью, поэтому я, со своей стороны, стараюсь поддерживать все подобные начинания. Я считаю, что аудитория соцсетей и СМИ должна, наконец, привыкнуть к мысли, что сценаристы не только существуют, но еще и время от времени разговаривают. Может, тогда к этой мысли понемногу привыкнут и продюсеры, и обязательный пункт в договоре авторского заказа о том, что сценарист обязуется давать интервью и участвовать в промо-кампании фильма, который снимут по его тексту, перестанет быть чистой условностью.

Я, кстати, думаю, что это пойдет сценаристу на пользу не только в смысле пиара и общественного внимания, которое всегда приятно, но и в смысле развития профессиональных навыков. Научиться отвечать за свои слова перед большой аудиторией всегда полезно – это помогает избавиться от ощущения, что все, что ты пишешь, ты на самом деле пишешь в стол, а то, что получается из этого на экране, уже как бы и не твоя ответственность. А для этого, в частности, нужно, чтобы слова, за которые ты отвечаешь перед людьми, были не только в файлах, сданных заказчику на условиях конфиденциальности, но и где угодно – в соцсетях, в телеграм-канале или вот в интервью на YouTube.

С Ольгой мы познакомились на курсе по написанию романа в Сценарной мастерской Александра Молчанова. Поскольку в мастерской было правило, что все друг друга читают, Ольга стала одним из первых читателей моего романа, наряду с моим мужем и близкой подругой, которых я до сих пор использую в этом качестве (про их невидимую миру работу, которая вот уже больше года не дает мне свихнуться, я, пожалуй, напишу в следующем посте). Поэтому для меня часть интервью про роман получилась самой интересной: всегда приятно поговорить с человеком, который читал то, что ты пишешь, а не просто посмотрел на это в кино.

Кроме романа мы поговорили и о других важных вещах. Как относиться к правкам; как проводить ресерч (это, как вы понимаете, вечная тема); откуда берутся идеи; как устроены отношения человека с душой и телом; и т.д.

В общем, тут наберется постов на десять. Именно поэтому я и решила запостить сюда ссылку на это интервью – как своего рода дайджест того, о чем я пишу у себя в канале. Если какие-то темы хочется обсудить подробнее, пишите – и я постараюсь учесть ваши пожелания в следующих постах.

А пока – вот мое интервью для инстаграм-проекта Ольги Халдыз «Первый фильм»: youtu.be/c6vJbdHDCk8.

В нем полтора часа чистого трепа, оно дано и записано в скайпе (прямой эфир в инстаграме у нас не получился по техническим причинам), между говорящими две тысячи километров и несколько часовых поясов. Но в нашей с Ольгой профессии никто и не обещал, что кому-нибудь будет легко.

#интервью #роман #гарторикс #ресерч #трансмедийность #первыйфильм

Интервью с поэтом, журналистом и сценаристом Юлией Идлис

Про любопытство

Давайте поставим эксперимент.

Возьмите в руки телефон и наберите номер вашей бабушки. (Чем меньше вы с ней общаетесь в обычной жизни, тем ей будет приятнее, а вам – лучше для эксперимента.) Если у вас нет бабушки, позвоните дедушке. Если и его нет, то позвоните любой бабушке или дедушке, с которыми вы знакомы настолько, что у вас в телефоне записан их номер.

Если вы уже давно сценарист и разучились пользоваться телефоном (равно как и записывать туда номера малознакомых людей), то пойдите, например, в ближайшую городскую поликлинику. Выберите там очередь подлиннее и подсядьте к какой-нибудь бабушке (или дедушке) в ней.

Сделали? Теперь наберите в грудь воздуха и как можно отчетливее произнесите: «Ну, как дела сегодня?»

Да-да, именно так. Не «расскажи, бабушка, как в молодости за тобой белый генерал ухаживал». И не «дедушка, как ты получил этот орден?» И даже не «какой у вас диагноз?». А именно «как дела сегодня».

Произнесли? Теперь закройте рот и внимательно слушайте. И попробуйте тайком засечь время, чтобы узнать, в какой момент последующего монолога вы начнете клевать носом. Неподготовленные обычно засыпают секунде на 10-й – как во время первой медитации, когда сознание уплывает вслед за всеми необязательными мыслями, которые мы упорно продолжаем думать вместо того, чтобы сосредоточиться на дыхании.

У каждого из нас есть некий круг того, что нам действительно интересно. Стыдно признаться, но у каждого из нас этот круг очень узок. Большая часть людей, предметов, событий, явлений, концепций и идей из окружающего мира в этот круг не входит.

У сценариста этот круг интересного – то есть того, на что сценарист готов потратить свое время, силы и мозг, – еще меньше, чем у обычного человека. Просто потому, что у сценариста время, силы и мозг всегда заняты очередной несуществующей историей, которую никто, кроме него, не напишет.

Поэтому сценарист, будучи предоставлен сам себе, ничем особо не интересуется. К примеру, поехав вместе с мужем в отпуск, я все время оказываюсь в новых удивительных местах и пробую новые для себя удивительные занятия. Но если бы я была одна, то мне бы и в голову не пришло поехать на закат в пустыню, нырнуть с аквалангом или освоить квадроцикл. Я бы просто ходила плавать и есть (желательно одним и тем же маршрутом в одно и то же кафе), а все остальное время писала бы роман, потому что роман сам себя не напишет.

Но вот проблема: сценаристу все время приходится писать о вещах, которые не просто находятся вне круга его личных интересов, – они на другом конце Вселенной от этого круга, по умолчанию включающего в себя только холодильник, фейсбук, Оскар и еще, может быть, ролики на YouTube с котами, которые в ужасе отпрыгивают от огурца. Спрашивается: как сценаристу писать обо всем остальном, если он ничего об этом не знает и знать не хочет?

Тут-то как раз и помогает то самое любопытство. Сценарное любопытство – это готовность к тому, что любые люди, предметы, события, явления, концепции или идеи из окружающего мира окажутся интересными, если в них как следует покопаться.

Есть от природы любопытные люди, которым это дается легко. Для всех остальных любопытство – это навык, который можно и нужно прокачивать.

Знаете, почему я начала этот пост с гипотетического разговора с бабушкой? Потому что в прошлом году одни из моих молодых студентов сказали, что не хотят писать драму о пожилых героях – даже по сюжету, который очень им нравился, – потому что, цитирую, «нам по 26 лет». В этот момент в моем старперском сознании, конечно, всплыло все, что было, не смыть ни водкой, ни мылом, и так далее, – но они продолжили: «Мы же ничего не знаем о том, чем живут пожилые люди»...

...Сюрприз, ребята: если вы сценарист, вы, скорее всего, вообще ни черта ни о чем не знаете, кроме приемной в офисе заказчика и, может, еще пары книжек по драматургии. Все остальное вам придется узнавать по ходу пьесы. Да, это тяжело, муторно и не хочется. Но без этого ничего не выйдет, в каком бы жанре вы ни работали. Я сама все время говорю заказчикам, что люблю писать только драмы, триллеры и хорроры, а с комедиями ко мне даже не подходите. Но при этом я понимаю, что никакой триллер и хоррор все равно невозможны без базового любопытства ко всему новому и без постоянной готовности загрузить это новое к себе в мозг и отнестись к нему серьезно, даже если на первый взгляд оно кажется незначительным, нелепым или смешным.

И если вы, дочитав этот пост, все-таки решитесь провести эксперимент и внимательно выслушаете весь подробный рассказ бабушки или дедушки о том, как прошел их день, то увидите, что в одном этом дне уместилось четыре истории, которые тянут на драматический сериал, и еще два потенциальных остросюжетных боевика.

Но – только если вам будет по-настоящему любопытно все это услышать.

#любопытство #ресерч #мозг

Про профнепригодность

Время от времени каждый сценарист задается вопросом о том, какие качества и черты характера могут сделать его, сценариста, профнепригодным. Обычно тут вспоминается все, что сделало бы профнепригодным и любого другого наемного работника: пьянство, лень, воровство и различные психические заболевания.

Но у сценаристов на самом деле все совершенно наоборот.

Пьянство? На это можно ответить только цитатой из «Покровских ворот»: «А кто не пьет? Назови! Нет, я жду!» – и добавить: «Достаточно! Вы мне плюнули в душу». Два крупных российских продюсера как-то рассказывали мне про не менее крупного российского сценариста (ныне уже покойного), с которым оба очень любили работать. Это был прекрасный сценарист, талантливый и продуктивный, – до тех пор, пока ему не выплачивали аванс. До этого момента он работал со скоростью нарастающего абстинентного синдрома, то есть быстро и качественно. А вот после до него уже было не дозвониться.

Лень? О продуктивной прокрастинации и о том, что творческому человеку на самом деле очень полезно лениться, написаны тысячи книг. Причем большая часть из них написана сценаристами. Посты про пользу лени есть даже в этом канале; вы можете найти их поиском по слову «лень» – если, конечно, не заленитесь.

Что там еще, воровство? Я вас умоляю. Драматургия – это сфера искусства, в которой все уже украдено до нас. В основном, у Аристотеля. И еще немножко у Шекспира, который и сам, впрочем… Ну, вы знаете.

Остается большая психиатрия – но она для сценаристов такое же профессиональное заболевание, как для программиста – тоннельный синдром. Когда вся твоя работа заключается в том, чтобы 24/7 представлять себя разными персонажами, поневоле начнешь слышать голоса. А если не начнешь – тебе же хуже: без этого гораздо труднее писать нормальные диалоги.

Но есть две вещи, которые все-таки способны поставить крест на карьере сценариста. Это отсутствие любопытства и нежелание делать ресерч. Хотя на самом деле это не две разные вещи, а одна и та же.

Начинающих сценаристов учат, что они должны ощутить личную связь с историей, иначе ничего не получится. Это действительно так – но многие начинающие сценаристы делают из этого неожиданный для своих преподавателей вывод. Они решают, что, раз у них не получается ощутить личную связь с этой конкретной историей, то и писать эту историю они не станут.

Между тем очень часто за этим «не могу ощутить личную связь с историей» скрывается не экзистенциальная пропасть между сценаристом и предлагаемыми ему персонажами и обстоятельствами, а элементарное нежелание во всем этом разбираться, вникать и делать ресерч.

Качественно сделанный ресерч погружает тебя в историю и позволяет обжиться там не хуже любого ее героя. Разобравшись в тонкостях мира, про который предлагается написать, ты этот мир присваиваешь, и он становится частью твоей жизни вместе со всеми населяющими его персонажами.

Конечно, на это придется потратить много усилий. Даже на то, чтобы как следует вжиться в мир курортного городка, куда ты приехал в отпуск (и где все очень рады видеть тебя и твои кредитные карты), могут уйти недели. А сценарист часто вынужден писать о мирах, в которые вообще не принято пускать людей со стороны, – от родильного отделения до застенков НКВД в 1930-е.

Далеко не на каждый такой мир хочется тратить усилия. По-человечески это понятно: у сценариста и на свою-то единственную жизнь не всегда есть силы, а тут какие-то упыри с улиц разбитых фонарей или проститутки на трассе. Но именно это нежелание копаться в кишках чужой неприятной или просто незначительной жизни и есть первый и главный признак профнепригодности сценариста.

Потому что ведь на самом деле это не просто нежелание делать ресерч. Это неспособность выйти за пределы своего жизненного опыта – или того опыта, который ты готов и согласен сделать «своим».

А ведь именно этот «выход из себя» и есть основа сценарного мастерства. Причем каждый раз – в новую сторону.

#ресерч #мозг #мастерство

Про чукчу и собор

Прочитав этот пост, вы окончательно убедитесь в том, что я сумасшедшая.

Став сценаристом и начав работать, я быстро поняла, что мозг у человека все-таки средний. Чтоб не сказать маленький.

Сначала я перестала читать что-либо не по работе. Первой отвалилась художественная литература: если спросить меня, что из недавно прочитанного мне понравилось, я надолго зависну, а потом, наверное, назову «Гарри Поттера», которого прочитала в момент его выхода, то есть 13 лет назад, еще до того, как стала сценаристом. Если бы не пять лет на филфаке и еще три года в аспирантуре, я бы вообще не могла поддержать разговор о книгах с человеком старше восьми лет. А так я всегда с гордостью говорю, что читала Пруста целиком, – и скромно молчу о том, что он был мне нужен для диссертации.

Позже наряду с киносценариями я занялась написанием игр – и перестала успевать хоть что-нибудь смотреть. Хотя нет, для сценария нашей игры The X-Files: Deep State я за два месяца отсмотрела 11 сезонов «Секретных материалов». Но вообще, когда у меня внезапно появляется свободное время, я просто иду к морю смотреть на уток. Они хотя бы не разговаривают.

В общем, вы уже поняли, что чукча в моем лице – не читатель и не зритель. На что же уходит весь этот хваленый мозговой объем?

Вы не поверите – на чтение и просмотр.

Если взглянуть на рабочий день сценариста, то выяснится, что большую часть этого дня он что-нибудь читает. Например, чтобы придумать сюжет «Фарцы», я прочитала около тридцати книг, шесть диссертаций и четыре романа, не считая статей, интервью и блогов в интернете. Вечером после рабочего дня сценарист обычно смотрит десять серий какого-нибудь сериала на Netflix, который заказчик сегодня попросил посмотреть как референс для завтрашней встречи. Или три подряд корейских ужастика – чтобы вставить подходящую цитату из корейского ужастика в свою романтическую комедию.

Иногда, разрабатывая большую историю, я почти физически ощущаю, как мой мозг поглощает информацию, пережевывая статьи в Википедии, расшифровки интервью, книги, фильмы, воспоминания очевидцев, газетные заметки и даже посты в Фейсбуке. Под вечер мне обычно приходится выйти на улицу – я называю это «помыть мозги», потому что к этому моменту все пространство квартиры заполнено обрывками недожеванной и полупереваренной информации, так что мозгу – буквально – становится трудно дышать.

(Честно говоря, коллеги, я вообще не понимаю, где вы находите силы и время на то, чтобы читать этот канал, но спасибо вам за это.)

Когда разработка кончается, информации в голове сценариста не становится меньше. Наоборот – вместо тридцати книг и трех корейских ужастиков там поселяется полтора десятка персонажей, каждый из которых проживает множество вариантов своей непростой жизни одновременно. Раньше я работала без выходных, и это длилось у меня в голове 24/7. Теперь по субботам я хожу к морю смотреть на уток.

Поэтому, когда вы просите меня «быстренько прочитать вот это и просто сказать свое мнение», знайте – в этот момент у меня в голове высокий мужчина средних лет с некрасивым шрамом над правой бровью медленно убивает котенка. Черного, за исключением одной белой лапки и кончика хвоста.

Иногда после рабочего дня мне в мозг не влезает даже разговор с близкими друзьями – слишком много информации. И даже ресторанное меню кажется чересчур сложным для осмысления. Как пишет поэт Андрей Родионов, «пельмени – устрицы пьющих людей». «И сценаристов перед дедлайном», - добавляют сценаристы перед дедлайном.

И обязательно где-нибудь в середине работы над проектом, когда от любого упоминания о его теме, сюжете, героях и даже количестве серий уже тошнит, наступает момент, когда уже все. Ну, все. Я не смогу это написать, и вообще никто не сможет, потому что непонятно, как всю эту пережеванную информацию запихнуть в одну-единственную человеческую голову среднего, прямо скажем, размера...

...Мозг сценариста маленький и хрупкий – вот что я поняла за годы работы над своими историями. Его надо беречь, а интеллектуальные усилия – экономить. Все лайфхаки и рекомендации по тайм-менеджменту и эффективной организации работы – они на самом деле не про то, как сделать больше. Они про то, как сохранить свой мозг в рабочем состоянии.

Потому что проходит время – и вдруг 250 страниц сценария для игры или сериала оказываются написанными. И там, внутри, происходит какая-то магия: все работает, все со всем связано, ничего ничему не противоречит (ну, в идеале).

И тогда я смотрю на готовый продукт – и у меня в голове не укладывается, как это он чисто теоретически мог уложиться у меня в голове. Да еще и вместе со всем остальным мусором, который там годами хранился.

Наверное, архитекторы готических соборов с каким-то похожим чувством входили бы под своды своих детищ – если бы имели хоть один шанс дожить до окончания строительства.

#мозг #ресерч #TheXFilesDeepState #информация