Про baby steps

Вчера мой ребенок начал пытаться ползать. Ну, то есть как ползать – упирается лбом в ковер, отталкивается ногами, сопит, пыхтит, а потом поднимает голову и проверяет, далеко ли он так продвинулся на собственном носу.

Сперва меня это беспокоило. Потом фрустрировало: я обнаружила, что ребенок таким макаром ссадил себе кожу на лбу. Тогда я стала его останавливать, поднимать (он, конечно, вопил) и говорить: так не ползают! Ползают по-другому! Надо двигать руками и поднимать лицо!

На все эти уговоры он выворачивался и норовил снова уткнуться лбом в пол, в ковер или в покрывало моей кровати и пропахать на носу еще хотя бы полсантиметра (и, конечно, вопил оттого, что не получается).

В какой-то момент он меня переупрямил: я вспомнила, что у меня дедлайн, взяла ноутбук, а от ребенка просто отстала. Он сопел, пыхтел, упирался и отталкивался рядышком на кровати – и, когда я взглянула на него через полчаса, вдруг оказалось, что он уже почти дополз до любимой игрушки, которая лежала на расстоянии вытянутой руки.

Вы уже поняли, что будет дальше, так что я просто это скажу: вот так и с писательством/драматургией! Особенно если пишешь второй роман и пару сценарных проектов, а еще у тебя студенты и ребенок, который учится ползать.

На все это и раньше-то не хватало времени. А теперь его не хватает катастрофически. И все, что я делаю по каждому из проектов в каждый конкретный день (между укачиванием, погремушкой и поисками выплюнутой в коридоре соски), ничтожно мало и в целом почти бессмысленно.

Ну, скажем, перечитала я половину уже написанной главы «Гарторикса»; и что? К тому времени, когда у меня будет время начать писать следующую, я уже все забуду. Или вот прочитала поэпизодник, присланный мне студенткой, – а что комментарии, когда их обдумывать и писать? Или вот я набросала пару строк в файл «заметки» ко второму драфту сценария – а дальше что? Где он, хваленый прогресс или хотя бы дневная норма, которая была раньше?

Все это – такие маленькие и медленные шажочки, что их вроде и не существует. Особенно по сравнению с более эффективными коллегами. Что, например, сделал сценарист Роман Кантор? Придумал и написал прекрасную экранизацию «Мастера и Маргариты». А что сделал, скажем, Александр Молчанов? Написал за утро один роман и прочитал еще десять. Что сделала в это время я? «Голову омара из папье-маше», как говорит одна из героинь фильма Love Actually: перечитала свой 10-страничный сценарий и полстраницы режиссерских комментариев для второго драфта. И все.

Но тут важно вовремя вспомнить, что так будет не всегда.

К примеру, завтра я раскидаю эти режиссерские комментарии по сценам, в которые их надо внести (если ребенок позволит, конечно). Тоже не бог весть какая творческая эффективность – но зато у меня появится черновик, по которому уже можно будет работать (когда и если ребенок, конечно, позволит).

Главное – не сдаваться и совершать все эти бессмысленные мелкие действия раз за разом. И тогда в какой-то момент вдруг окажется, что ты сопел, пыхтел, упирался и отталкивался – но уже пропахал носом две трети своей истории и вот-вот приступишь, наконец, к написанию кульминации.

А в процессе можно поспать, поплакать и пососать палец. Тоже, в общем-то, помогает.

#материнство #самодисциплина #распорядок #РоманКантор #МастерИМаргарита

Про планирование впритык

При обсуждении сроков работы с заказчиками я всегда советую увеличивать эти сроки, накидывая себе дни, недели и месяцы на непредвиденное.

Это еще тяжелее, чем договариваться о деньгах. Ладно там ощущать себя не творцом, а меркантильной сукой, называя цифру желаемого гонорара. Так еще и каждый лишний день работы, вписанный в договор, ощущается как роспись в собственной профнепригодности: а вот настоящие сценаристы справились бы за неделю. За пять рабочих дней. К завтрашнему обеду.

Всего-то десять лет тренировки – и я научилась вписывать в договора удобные мне сроки, не дыша при этом в пакетик (ну, почти). Но оказалось, что еще труднее, чем с юристом заказчика, договориться об этих сроках с самим собой.

Ведь что там подумает о тебе заказчик, которому ты говоришь, что на двухстраничный синопсис уйдет три месяца, можно взять и забыть (предварительно проработав это с психотерапевтом). А вот что думаешь о себе ты сам, в глубине души уверенный, что уж ты-то здесь настоящий сценарист и профессионал, а не хрен собачий?

Известно, что: я справлюсь. Я справлюсь в любые сроки. Где наша не пропадала – поднапрягусь и справлюсь. Ну, не поем в обед. Не посплю ночь. Ну, не буду вставать от компьютера всю неделю – и Все Сделаю.

Так вот, мои маленькие любители завышенных ожиданий, запишите себе где-нибудь крупными буквами: НЕ СДЕЛАЕТЕ ВЫ ТАК НИ ХРЕНА. Потому что планировать работу впритык означает планировать катастрофу.

Как только сроки планируются впритык, даже невинная часовая тупка в середине рабочего дня оборачивается форс-мажором, или непредвиденным обстоятельством непреодолимой силы. И вот вам простой пример.

Обычно я придумываю тему для очередного поста сюда в понедельник – и тут же ее записываю. Во вторник набрасываю по этой теме черновик и продумываю структуру (да-да, у поста в канале тоже должна быть структура, иначе его невозможно читать). В среду пишу сам пост. В четверг перечитываю, редактирую – и выкладываю.

Так происходит в большинстве случаев. Но иногда – особенно в последнее время – мне лень.

Лень начинается в понедельник, загруженный более важными задачами и младенцем. На этом фоне придумать тему поста в канал кажется минутным делом, которое уж точно можно перенести – на завтра. Во вторник, дескать, придумаю тему – и сразу же напишу по ней черновик.

Здесь уже притаилась проблема: минутное дело превратилось в работу, которая все-таки требует времени. А лень никуда не делась – как и дела, переехавшие на вторник. И во вторник я думаю: фиг с ним, буду писать прямо в среду набело.

В этот момент написание поста в канал, разбитое на несколько мелких задач, превращается в одну большую задачу, которую невозможно решить за час. А в среду случается что-нибудь непредвиденное – например, кто-то из близких сваливается с температурой. И вместо того, чтобы полдня придумывать, набрасывать и писать пост в канал, сценарист вынужден перестраивать всю домашнюю логистику, ездить в аптеку и думать, как бы не заразить при этом ребенка.

Параллельно где-то на задворках сознания теплится спасительная мысль: я же могу придумать, написать, отредактировать и выложить пост прямо завтра! Я же, в конце-то концов, настоящий профессионал. Где наша не пропадала.

Но в четверг с температурой сваливаюсь уже я. И этот пост я в результате придумываю и пишу на ходу, под слоем скомканных носовых платочков, между истериками младенца, не узнающего маму в маске, приемами жаропонижающего и звонками курьеров аптеки, которые не могут найти подъезд.

А могла бы, конечно, вообще ничего не писать, с температурой-то! Но это уже следующий уровень, пока для меня недоступный.

Ведь в конце-то концов, настоящий я профессионал или хрен собачий? Справлюсь, где наша не пропадала. Поднапрягусь – и справлюсь.

#коммуникация #график #дневник #материнство

Про время и расписание

Когда я училась на сценарном факультете Московской школы кино, одной из наших преподавательниц была Ася Гусева, у которой тогда было шестеро детей. Как только она прочитала нам первую лекцию про что-то сценарное и спросила, есть ли у нас вопросы, кто-то из группы выпалил: «Когда вы успеваете писать сценарии?!».

Надо сказать, что Ася писала тогда длинные сериалы – например, «Час Волкова», «Принц Сибири», «Маршрут милосердия», и т.п. Так что она вздохнула и честно сказала: «Как только есть время. Например, когда еду в метро».

Помню, тогда я подумала, что это физически невозможно – придумать сюжетный ход, не говоря уж о том, чтобы его записать, трясясь в душном вагоне под постоянное тудух-тудух меж нависающих над тобой разнокалиберных животов и задниц. Наверное, Ася врет. Ну, или по-сценаристски преувеличивает.

Много лет спустя у меня самой родился ребенок. И я вообще перестала понимать, как в этом графике можно хоть что-то писать.

По идее, можно было бы перебирать в голове сюжетные повороты, гуляя во дворе с коляской. (Агата Кристи вот, говорят, придумывала изощренные убийства, когда мыла дома посуду.) Сперва эта мысль меня вдохновляла и поддерживала – но скоро я обнаружила, что, выйдя из дома с коляской после целого дня, полного суеты по хозяйству и по младенцу, я просто сижу на лавочке и тупо смотрю в одну точку. И в голове у меня в этот момент только блаженная пустота.

Я привыкла работать, полностью сосредотачиваясь на том, что делаю. Именно поэтому я и люблю писать: в придуманные истории я ухожу целиком, на сто процентов, вижу героев, слышу их голоса, чувствую запахи, и т.д. Это мой собственный мир, в котором, к примеру, нет внутреннего критика, потому что он не способен туда проникнуть. Там есть только я и мои персонажи.

Но для того, чтобы там оказаться, мне нужно время. И для того, чтобы выйти оттуда, тоже. А если я нахожусь на Гарториксе и вдруг слышу вопль младенца, который выплюнул соску себе за шиворот и не может ее найти, очень трудно бывает сосредоточиться на инопланетных рептилиях, рвущих друг у друга из пасти полузадушенного птенца.

В общем, с рождением сына моя сильная сторона – способность сфокусироваться на своей работе на сто процентов – стала моей слабостью. Потому что теперь я знаю: для того, чтобы так фокусироваться, мне нужно время, когда меня гарантированно никто не дернет.

Но такого времени больше нет. Вернее, иногда оно появляется – но я использую его для того, чтобы просто лежать и смотреть в потолок. (Оказывается, смотреть в потолок тоже лучше всего тогда, когда вас не дергают, чтобы срочно помыть попу или найти погремушку.) Как сказала недавно одна моя приятельница, тоже молодая мама, самое трудное в материнстве – это готовность в любой момент бросить то, что ты делаешь, на полувздохе и начать заниматься ребенком.

Как с этим жить? Тут, к сожалению, ничего нового: с помощью близких, няни и детских садиков. Но еще – оказывается, по ту сторону отчаяния от того, что ты ничего больше не успеваешь толком, даже подумать, есть один маленький, но смешной лайфхак.

Когда твой ребенок уснул на руках, и ты знаешь, что вот у тебя есть 15 минут, чтобы написать рабочий мейл, этот пост или три-четыре сцены в просроченный драфт сценария, а больше никакого времени у тебя не будет до послезавтра, – ты уже не мучаешься поисками вдохновения или борьбой со своим внутренним критиком. Ты просто берешь и пишешь. Молча – потому что внутренний критик твой тоже молчит.

Наверное, он в этот момент тупо смотрит в одну точку, сидя на лавочке и покачивая перед собой коляску.

#материнство #график #лайфхак #мозг #АсяГусева

Про придумывание с конца

Сценарист, как известно, все пускает в работу – и собственное свежее материнство тоже.

Наш с мужем младенец – существо очень четкое и конкретное. Прямо скажем, гораздо более конкретное, чем его мама. Поэтому его мама многому учится и многое понимает, просто пытаясь его переодеть.

Например, на днях я вышла из ванной со свежепереодетым засыпающим младенцем на руках. До следующего кормления оставалось еще полтора часа, и у меня была масса вариантов, что можно сделать дальше.

Я могла положить его в кроватку и попытаться поработать. Я могла положить его в кокон рядом с собой и почитать книжку (поспать, попить чай, съесть мандарин). Наконец, я могла вдеть его в слинг и пойти разобрать свежую стирку.

Для реализации любого из этих планов мне надо было выбрать маршрут движения по квартире – прямо от двери ванной: к кроватке, к кокону, к шкафу, где лежал слинг. Не в силах сделать выбор, я заметалась по комнате.

Младенец тут же почувствовал весь груз материнской неопределенности, проснулся и заорал. Работа, книжка, сон, чай, мандарин и особенно стирка отложились на послезавтра. Следующие полтора часа я укачивала, пела песенку, ставила мантры (он засыпает под мантры!), снова укачивала, прыгала на фитболе, – и думала, что ведь со сценариями, в сущности, та же фигня.

Например, тебе надо написать сцену. Предположим, ты уже знаешь ее драматургическую задачу, то есть то, что должно произойти в этой сцене с героями, ради чего она нужна в сюжете: «Вася и Петя ссорятся».

Казалось бы, можно начинать писать? А вот хрен. Потому что у персонажей – и у тебя – есть бесконечное количество вариантов того, как эту задачу решить. С чего начнется разговор Васи и Пети? Чем он продолжится? Кто первый скажет роковое «сам ты мудила»? Или они сразу перейдут к мордобою, просто посмотрев друг на друга?

Если импровизировать и пытаться решить это все в процессе написания сцены, получится, мягко говоря, не очень. То есть при определенной сноровке сценарист, конечно, вырулит к финалу, но две трети этой сымпровизированной сцены придется спустить в унитаз, потому что они будут представлять из себя мозговые потуги, по недоразумению записанные буквами человеческого языка. С тем же успехом сценарист мог бы писать вместо всего этого «ла-ла-ла» – или просто сидеть и думать.

О чем именно? Очень просто.

Для того, чтобы написать сцену, недостаточно понять ее драматургическую задачу. Нужно придумать финал сцены – то есть ситуацию/реплику/действие, которые окончательно и бесповоротно показывают, что эта задача решена.

В случае с Васей и Петей это может быть сказанное в сердцах «И машинку мою отдай!». Или Вася, молотком разбивающий Петину коллекцию винтажных чайничков. Или Петя, с треском захлопывающий за собой дверь Васиной квартиры (для тех, кто не боится клише и штампов).

Если это придумано, можно садиться писать. Потому что теперь понятно, куда и как нужно вести героев, – и маршрут, то есть сцена, складывается как будто бы сам собой.

К слову сказать, это и для всей истории целиком так работает, просто на материале одной сцены оно нагляднее. Любую историю, как и каждую ее часть, нужно придумывать (и писать) с конца.

Потому что конец – это как поработать, почитать, поспать, попить чаю, съесть мандарин или разгрузить стирку. Если вы не знаете этого для своих героев заранее, то вы будете метаться, а они – орать, обсираться и требовать песенку на фитболе.

И так – до следующего дедлайна.

#мастерство #материнство #структура